Наша, понимаешь?! Этого нигде не купить, не обменять. Только отобрать у кого-то. Чужое – за свое.
– Не совсем понял…
– Это хорошо. Потому что, когда ты это поймешь, жить страшно будет. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Морозов вынырнул из дыма не один, тащил за шиворот местного жителя.
– Во, смотрите! С ключом ходит – Привратник! Дэн, погляди. Узнал?
Станислав дождался робкого кивка Дениса и встряхнул пленника.
– Открывай!
– Невозможно, – шептал Никитин. – Они заперлись изнутри!
– Ты ж не пробовал, откуда знаешь?
– Ну, если вы настаиваете…
Он нажимал кнопки на кодовом замке, но безрезультатно. В хранилище сидел такой же Привратник, прекрасно осведомленный о задвижке, собственная жизнь и Елена ему явно были дороже всего того, что находилось снаружи. И менее всего он собирался впускать внутрь Никитина.
– Да врежь ты ему! – Калина пнул пленника по ребрам, но тот только съежился, прячась за спину Станислава.
– Зачем? Какой смысл? От этого дверь не откроется. Отходим. – Эти слова предназначались остальным. – На верхнем уровне оружейная комната около выхода… Возьмите этого с собой, пусть всё покажет и откроет. Если откажется – сами знаете, что делать. Что, Привратник, должна быть от тебя польза какая-нибудь? И пойдем через парадный выход.
– Стас, а Юрок?
– Оставим тут. Иначе незаметно не уйти. А сейчас – наверх, они, наверное, уже поняли, что нас всего четверо… – Калина опустил голову, злость еще кипела, но ему, в отличие от Талибана, было что терять. И он кивнул, признавая Станислава старшим. – Я задержусь пока. Денис, ты с нами?
– Нет. Я не могу уйти.
– Зря. Никто не видел, чтобы ты в кого-то стрелял, но в первый момент… Опасно, Денис.
– Она здесь. – И сталкер положил руку на металлическую дверь, за которой скрылась Елена. – Я останусь…
– Тогда брось оружие и ложись на пол. Может, сразу не убьют.
Дениса больше интересовало не происходящее с ним, а что творится сейчас внутри хранилища. Станислав протянул ему руку, он машинально пожал ее. Снизу раздались выстрелы, но Стас лишь на миг мелькнул в лестничном пролете и пропал наверху в сизой дымке.
* * *
Лена обо всем узнала, оставалось только подтвердить. Монстр! Это она монстров не видела. Алексей не сомневался, что сейчас ему ничто не угрожает. Но он, привыкший всё просчитывать на несколько ходов вперед, понимал то, что до Елены еще не дошло: если не она сейчас убьет его, – попасть еще надо дрожащей рукой, – то погибнет сама. Как ненужный свидетель. Слишком много знает. Вот только что будет после?
Он уже достиг всего, к чему стремился. Влез в этот гадючник – в Совет. И почти сразу же понял, что дальше будет только медленное превращение в застывший монумент, в недосягаемого для простых смертных властителя. Скучно, черт возьми! Он будто принял эстафету одиночества от Нестерова… И впереди точно такие же, как у старика, однообразные дни и ночи. Которые не с кем разделить. Лена никогда с ним не будет, он это осознал окончательно в тот момент, когда увидел в дыму Пищухина… Есть на свете такая штука – сердце, которому не прикажешь. А теперь и собственное почему-то начало подавать признаки жизни. Свинство с его стороны. Как не вовремя! Уж чего проще: взять автомат за ствол, дернуть на себя, и ей не удержать… Вот оно, спасение. Только вот… Зачем? Тогда уж точно его ждут впереди долгие годы тоски по этой девчонке. Привратник… И он вспомнил пустой взгляд Бориса Владленовича, который оживал немного лишь в присутствии Лены. |