- Вот и молодой Коншаков, легок на помине, - сказала председательница и поманила Саньку поближе к столу: - С конями, значит, умеешь управляться?

- Ничего… получается…

- И ребята тебя слушаются?

- А как же!

- Тут, Саня, такое дело. Жатва подходит, обмолот. Снопы надо возить с поля, хлеб государству сдавать. А людей не хватает. Вот и решили мы на правлении транспортную бригаду из ребят собрать. Только вот не знаем, кого за старшего над ними поставить. Ты как, Саня, думаешь?

Сердце у Саньки упало. Значит, все еще нет ему полного доверия… Он помял в руках пилотку, подышал на красную звездочку и по привычке начал протирать ее рукавом гимнастерки.

- Да побереги ты свою звездочку, Саня, - улыбнулась Татьяна Родионовна, - у тебя она и так светит, как ясный месяц. Кого же, по-твоему, в бригадиры поставить?

- Федю Черкашина можно… или Степу Карасева, - с трудом выговорил Санька. - Они справятся.

- А я предлагаю Коншакова, - подала голос Лена и переглянулась с Андреем Иванычем.

- Это как понимать? - спросила Татьяна Родионовна. - Комсомол, значит, поручается за него?

Лена обернулась к Саньке. Глаза их встретились. Санька смотрел серьезно и твердо. «Ты же меня видела, знаешь», - говорил его взгляд.

- Поручаемся, Татьяна Родионовна. Уверена в нем, - сказала Лена.

- Татьяна Родионовна!.. - Санька подался вперед - Да я… да мы… я такую бригаду соберу… Мы хоть тысячу пудов перевезем… Что хошь перевезем.

- Только чур, - предупредил учитель, - про школу не забывать! В седьмой класс ты обязательно пойдешь.

- Готовлюсь, Андрей Иваныч. Мы с Федей вместе занимаемся, - сказал Санька.

- Ну что ж, - кивнула председательница. - Засучивай рукава, молодой бригадир, берись за работу.

На другой день Санька пришел на конюшню.

- Стосковалась я по тебе, Саня, - сказала ему Седельникова. - Дали мне тут на подмогу бабку Манефу, а она к коням подойти боится. Все крестит да увещевает их. Ты построже здесь командуй, по-мужски.

- Это уж как полагается, - согласился Санька.

Он вычистил конюшню, разложил траву по кормушкам, накачал в колоду чистой воды.

Попасть к Саньке Коншакову в транспортную бригаду стало заветной мечтой всех стожаровских мальчишек.

Но Санька принимал в бригаду с большим разбором. От каждого возчика он требовал, чтобы тот мог в считанные минуты словить, взнуздать и запрячь в телегу норовистую Лиску и проехать на ней узким кривым проулком, ни за что не зацепив осями; требовал он также, чтобы каждый возчик умел постоять за товарища, не жаловаться по пустякам взрослым.

Началась уборка хлебов. В поле замелькали яркие головные платки жниц, белые рубахи косарей; словно большие степные птицы, замахали крыльями лобогрейки.

В риге тонко, с посвистом завыла молотилка. Когда в ее зубастую пасть совали жаркий шуршащий сноп, она ворчала, задыхалась, словно пес над костью.

Из хвоста молотилки вылетала легкая шелковистая солома, сбоку вытекало смуглое теплое зерно.

Работы молодым возчикам хватало. Они доставляли к молотилке с поля снопы, отвозили зерно на заготовительный пункт.

Санька знал каждую рытвину на дороге, каждый подъем и спуск и мог провести обоз хоть с закрытыми глазами. За ним упрочилась слава толкового и расторопного бригадира.

На пути от Стожар в город лежало село Локтево, дорога около которого после дождей превращалась в непролазную топь. Колеса увязали по ступицу, лошади надрывались. Однажды в этой хляби застряли три подводы. Пришлось на себе перетаскивать мешки с зерном на сухое место, распрягать лошадей и вытягивать телеги на руках.

Мальчишки измучились, на чем свет изругали председателя локтевского колхоза Башлыкова.