Стоит упомянуть и о том, что, согласно результатам исследования Блэка и Грегсона из Новой Зеландии, показатель разочарования в жизни среди уголовных преступников гораздо выше среднестатистического уровня. Вот почему в   Калифорнийском реабилитационном центре для несовершеннолетних преступников, где под руководством Барбера применяются методы логотерапии, отмечено снижение показателя рецидивов преступления с 40% до 17%.

      Если же решиться на более широкое обобщение и  рассуждать в  планетарном масштабе, то нельзя не задаться вопросом: может быть, пришла пора сменить ориентиры и  на поприще исследования проблем сохранения и обеспечения мира на земле? Фактически уже многие годы всё внимание приковано к  проблеме «врождённой агрессивности», которую трактуют либо в духе Зигмунда Фрейда, либо в  духе Конрада Лоренца. А  ведь при такой постановке вопроса невозможно перевести изучение проблемы мира с зоологического на человеческий уровень. При изучении этой проблемы на антропологическом уровне, — а  только на этом уровне и  можно обнаружить такой феномен, как стремление к смыслу,  — мы, скорее всего, убедились бы в  том, что у людей, в отличие от животных, важными факторами, если не прямыми причинами агрессивности, являются именно неутолённое стремление к смыслу, разочарование в жизни и всепроникающее чувство бессмысленности.

      Ни в  психологической фрейдистской теории агрессии, ни в биологической теории Конрада Лоренца, основанной на исследованиях в области сравнительной этологии, не учитывается такое неотъемлемое свойство человеческой психики и    эмоциональной жизни, как интенциональность. Дело в том, что людям просто не свойственна агрессия в   чистом виде, та агрессия, которая накапливается и затем начинает рваться наружу, вынуждая свою «беспомощную жертву» искать объект для «отреагирования», вымещения злости. Даже если агрессия в  полной мере обусловлена биологическими и  психологическими факторами, в  человеческой душе она всё равно преобразуется, или, как сказал бы Гегель, «перерастает» в   нечто иное. В    душе у человека агрессия превращается в   ненависть! А    ненависть, в   отличие от агрессии, — это целенаправленное интенциональное побуждение, поскольку человек ненавидит что-то или кого-то.

      Ненависть и  любовь свойственны только человеку, поскольку они представляют собой интенциональные побуждения. Человек любит и  ненавидит по каким-то соображениям, а не просто под влиянием неких психологических или биологических факторов, которые «подспудно» и  «подсознательно» вызывают агрессивные или сексуальные импульсы. О таких биологических факторах мы можем судить по опытам В.Р. Гесса, который вызывал у  кошек приступы немотивированной агрессии, раздражая электрическим током подкорковые центры их головного мозга.

      Разве можно сказать, что борцы антинацистского сопротивления просто давали выход своим агрессивным импульсам, объектом которых в   силу обстоятельств или по воле случая оказался Адольф Гитлер? По существу, активисты сопротивления боролись даже не с   самим Гитлером, а  с нацистским режимом, со всей системой национал-социализма. Они выступали не против определённого человека, а   против конкретной идеи. И  по большому счёту, только благодаря такой «идейности», только благодаря тому, что мы не только живём какой-то идеей, но и готовы умереть за неё, мы и становимся настоящими людьми.

     До тех пор, пока исследователи проблемы сохранения мира не перейдут от анализа зоологического феномена «агрессии» к    анализу человеческого феномена «ненависти», все их труды будут напрасными.