|
- Твои намерения никого не интересуют,- заявил Петр Григорьевич.- Пока ты будешь находиться здесь, в доме. Приказано не выпускать. - Кем приказано? - Валькирией. - Где же она, Валькирия? - На тризне,- был ответ. - Понял... Она в пещерах? Там, внизу?- Русинов заволновался.- Понимаешь, ее могут лишить волос! Я должен идти туда! - Пока ты должен есть и спать. - Но у Ольги отрежут космы! - Это меня не касается! - Старик подал ему старый рабочий халат.- Вот тебе одежда. В доме тепло. - Но это касается меня! - воскликнул он. - И тебя не касается,- отрубил пчеловод.- Все произойдет так, как должно произойти. Кого и чего лишать - промыслы не наши. - Я все равно уйду! - не сдержался Русинов. - За стол! - приказал старик.- Здесь нет твоей воли. Русинов осознал, что задираться не следует, и, натянув халат, сел к столу, накрытому как в хорошем дорогом ресторане: хрусталь, мельхиор, вкусные на вид и изящно разложенные на фарфоре блюда. - Когда ты в последний раз ел? - спросил преображенный пчеловод. - Не помню,- отозвался Русинов.- Я потерял счет времени... - В таком случае сначала выпьешь этого напитка,- старик налил полный фужер янтарной густой жидкости.- Это старый мед с лимонным соком. Нужно восстановить функции желудка. Русинов потянул фужер к губам, намереваясь выпить залпом,- во рту чувствовалась горечь и сухость,- однако Петр Григорьевич звякнул вилкой. - Не спеши!.. Сегодня не простое застолье, а тризна. Следует соблюдать ритуал. Пусть же имя Вещего Зелвы всегда греет наши уста! Пусть его мужественный дух вдохновит нас к подвигам. За память о Зелве! - Но погиб... Страга,- заметил Русинов, смущенный речью старика. - Зелва был Страгой Запада,- объяснил Петр Григорьевич.- И погиб раньше. Его задушили струной гавайской гитары. - Я знаю только этого Страгу... Его звали Виталий. - Это был Страга Севера. Ты еще много чего не знаешь... Выпьем за Вещего Зелву! У Русинова язык не поворачивался называть старика по имени и отчеству- слишком они были разные теперь- развеселый, бесшабашный пчеловод и этот человек, ничего с ним общего не имеющий, если не считать облика. Он выпил приятный на вкус и обволакивающий горло мед. - Скажи мне... Кто он был - Зелва? Если можно мне знать? - Зелву ты обязан знать,- проговорил старик, расправляя усы.- Это был Вещий Гой, сильный человек и глава рода. Среди изгоев он жил как цыганский барон. Похоже, выпитый стариком мед слегка начал размягчать его тон. Русинов тоже ощутил легкое головокружение: напиток всасывался в кровь уже во рту... Пчеловод взял другой графин и снова наполнил фужеры до краев, теперь уже темной, ядреной медовухой. - Страгу Севера ты знал и должен быть благодарен ему,- проговорил он.- Помни его всегда! Он открыл тебе дорогу, указал путь. Он был отважным и храбрым гоем, но его сгубила земная любовь. Он утратил обережный круг Валькирии... Светлая ему память! Старик пил большими глотками, проливая медовуху, которая стекала по усам и бороде. Но закусывал аккуратно, блестяще владея изящными столовыми приборами. Русинов же есть еще не мог, а лишь двигал вилкой кусочек хлеба в своей тарелке. Он подождал, пока пчеловод доест ветчину и снова возьмется за графин. - Недавно здесь разбился вертолет... - Минуту! - прервал старик.- На тризне можно говорить только мне. Я знаю: в этом вертолете был твой друг Иван Сергеевич Афанасьев. Он, как и все, был изгоем, но по духу и мужеству удостоился чести гоя. |
