|
На перекрестке Садового кольца и Олимпийского проспекта была пробка, автомобиль объекта и наружки сблизились, и в этот момент Нигрей увидел в правом от Зямщица ряду "Москвич" последней модели, только уже вишневого цвета, за рулем которого сидел вчерашний наблюдатель. Сделал фотосъемку. Этот "Москвич" выехал из-под моста с Цветного бульвара и "взял" объект и сопровождал его потом до музея. Там наблюдатель оставил машину между жилых домов, но в пределах видимости "Вольво", и через три минуты вошел в музей. Нигрей последовал за ними, пропустив вперед человека из наружной службы. Контакта между "мидаком" и объектом не было. Последний держался весьма профессионально и выгодно отличался от сотрудников наружки. Наблюдатель прошел всю экспозицию картин художника и сосредоточил внимание на тех полотнах, которые заинтересовали Зямщица. В четырнадцать часов пятьдесят пять минут "мидак" вышел из музея, сел в машину и двадцать две минуты сидел очень сосредоточенный и слегка нервный. Наблюдатель был в своем "Москвиче", скорее всего, видел Зямщица через оптику. Потом передал по радиотелефону одну фразу: "Милая, еду домой!" Наконец "мидак" поехал в обратный путь и на первом же перекрестке чуть не совершил аварию, не пропустив автомобиль справа. Когда выехал на шоссе, то отчего-то вел себя как "чайник" - пилил на малой скорости в правом крайнем, и наружка вынуждена была уйти вперед. "Москвич" же очень умело "вел" свой объект, не приближаясь к нему. В пятнадцать часов двадцать восемь минут Зямщиц перестроился во второй ряд и прибавил скорость. Однако, обгоняя автобус, не заметил автокран в третьем ряду, водитель которого побоялся помять дорогую машину, и шарахнулся в левый крайний ряд, в результате чего ударил машину наружной службы. Зямщиц же, напротив, попытался вернуться в свой ряд, прижался к автобусу и ободрал себе всю правую сторону. Движение застопорилось. Наблюдатель в "Москвиче" передал фразу: "Дорогая, очень скучаю", объехал пробку по тротуару и двинулся к Садовому кольцу. С Садового он свернул на Ново-Басманную, остановился и вошел в здание военной комендатуры, где находится до сих пор. Войти туда Нигрей не может - нет документов прикрытия. Арчеладзе приказал Нигрею установить радиомаяк на "Москвиче", дальнейшее наблюдение передать наружной службе, а самому немедленно прибыть к нему. Своему помощнику дал задание выяснить, чей "Москвич" и с кем наблюдатель связывался по телефону. А через минуту помощник по оперативной работе докладывал, что в квартире на улице Рокотова, где находятся вчерашний иностранец и гражданка Жуго, никаких интересных разговоров не ведется, если не считать возгласов и шепота, характерного для любовников. Иностранца зовут Кристофер, говорит он только по-английски, а Жуго этим языком вообще не владеет. Сейчас устанавливается, сколько Кристоферов прилетело в Москву на вечерних рейсах. - Этим мальчикам, что торчат под окном, накрути хвоста! - приказал полковник.- Пусть не отвлекаются на возгласы, а работают! Чужая любовь его не просто раздражала - приводила в бешенство. Минут через десять прибыл Нигрей, спокойный и хладнокровный, только усы чуть вздыблены. - Побрейся немедленно! - сам не ожидая того, закричал Арчеладзе, ибо чужое спокойствие его тоже бесило.- В зеркало посмотрись! Как с такой... физиономией работать? Да тебя раз увидишь - до смерти запомнишь! - Есть,- невозмутимо проронил Нигрей. - Пойми, мы затеваем очень опасную игру,- успокаиваясь, сказал полковник. |
