|
Смерть генерала Тарасова, конечно, поколебала хладнокровие Арчеладзе, но при этом он стоически выдержал сумасшедший напор аналитиков и из всех советов внял единственному- пожелал встретиться с человеком по фамилии Зямщиц. И то по причине личностной: когда-то Арчеладзе работал с его отцом. Его философское отношение к остальной загадочности региона диктовалось орлиным спокойствием: когда царь птиц парит в поднебесье, много чего видит на земле, но камнем падает, лишь увидев добычу. А пока по Уральским горам маячила лишь только ее неясная тень. Аналитиков чуть ли не силой оттаскивали от Урала, как раззадорившихся собак от спутанного заячьего следа. Встречу с Зямщицем ему организовали в царском парке Орехова-Борисова, среди развалин недостроенного Летнего дворца. Несчастного уже привели в чувство, продержав три недели в Химках - в клинике, где космонавты проходили реабилитацию после полетов. Взгляд был осмысленным, но заторможенным, изредка по лицу пробегали гримасы то ли страдания, то ли злорадства,- срабатывала мышечная память, которую не так-то просто изжить за короткий срок, как, впрочем, и густой волосяной покров. Лицо, грудь и руки Зямщица были начисто выбриты и отливали негритянской синевой. На встречу он приехал в сопровождении медика, который понимающе остался сидеть в машине, но посоветовал далеко не отходить. Арчеладзе с завистью посмотрел на своего шерстяного собеседника, огладил совершенно лысую голову и решил разрядить обстановку: - До чего же несправедлива природа! Прошу вас, поделитесь со мной! Всю жизнь завидовал мужчинам, которые бреются по утрам. Зямщиц еще не понимал юмора и остался сосредоточенно-холодным. Арчеладзе грех было жаловаться на природу: когда-то и у него были буйные черные волосы, окладистая борода, однако после работы на чернобыльском аварийном реакторе потерял волосяной покров, за исключением бровей. - Ну, хорошо, тогда поделитесь своим несчастьем,- засмеялся Арчеладзе.- Расскажите, что с вами произошло. - Почему я все время должен делиться?- капризно спросил Зямщиц. - Вы испытали... необыкновенные приключения,- все еще веселился, мысленно подыскивая ключ к собеседнику, слегка смущенный полковник.- Пережить такой стресс... Как себя чувствуете? - Плохо,- вдруг признался Зямщиц и поднял взгляд от земли.- Мне было хорошо... Я лежал на земле и смотрел в небо. Теперь смотрю в больничный потолок. Арчеладзе избрал тон, соответствующий настроению собеседника. - Да... Жить среди природы, бродить босым по траве, слушать птиц... Да. - Нет, вы ничего не понимаете,- грустно вздохнул Зямщиц.- Лучше молчите о природе... Зачем я вам понадобился? - Мне интересно узнать, что с вами случилось на Урале. - Но вам я ничего не расскажу. - Почему же? - Потому что вы не умеете смотреть людям в глаза. Арчеладзе демонстративно уставился в глаза собеседника. - Вот, пожалуйста! Мне это совсем легко. - Нет,- вымолвил Зямщиц с тоской.- Вы, как и все, глядите в переносицу. Я не вижу, я не чувствую ваших глаз. К тому же вы похожи на орла - В моих жилах течет кровь горца,- без всякой гордости сказал Арчеладзе.- Мужчина - это орел! - На орла приятно смотреть, когда он в небе,- мечтательно проговорил Зямщиц.- Но если он сидит на твоей груди... Он облезлый и старый, запах падали... На лапах грязь. Нет, не грязь, а кровь с шерстью... И дышит в лицо! Арчеладзе оглянулся на машину, где сидел сопровождающий Зямщица медик, и стал постепенно заворачивать к нему. Собеседник был еще болен, навязчивые картины будоражили разум, перегруженное впечатлениями сознание едва удерживало его в состоянии реальности. |
