— Здравствуй, Дима.

— Мне уже все рассказали. Ума не приложу, как такое могло случиться. С тобой уже разговаривали?

— Да, я только что из кабинета.

— Что они говорят?

— По-моему, они занимаются ерундой.

— Что ты имеешь в виду?

— Собираются искать какого-то скалолаза. Думают, что он залез в форточку и убил Витю.

Слезы вновь навернулись на глаза вдовы. Мужчина положил ей руку на плечо.

— Извини, Дима, мне нужно идти, — сказала Михеева.

— До свидания, Алена.

— До свидания, Дима.

Женщина вышла на лестницу, а мужчина подошел к кабинету Ларина.

— Здравствуйте, — сказал он оперативнику, открыв дверь.

— Здравствуйте.

— Мне нужен капитан Ларин.

— Проходите, пожалуйста.

Мужчина подошел к столу, за которым сидел милиционер.

— Капитан Андрей Ларин, — вставая, представился офицер.

— Дмитрий Константинов.

— Присаживайтесь.

Посетитель сел напротив оперативника.

— По телефону вы сказали мне, что Михеев обнаружен в своей квартире мертвым, с пулевым отверстием в голове, — сказал Константинов.

— Совершенно верно.

— Вы бы не могли чуть подробнее рассказать, как это случилось?

Ларин открыл ящик стола и положил перед Константиновым фотографии, сделанные Калининым в квартире Михеева. На снимках мертвый директор «Фундамента» сидел в кресле со смертельной раной в виске.

— Вот то, что мы обнаружили в квартире Михеева, когда приехали по вызову его шофера Геннадия Орлова.

Константинов взял в руки снимки.

— А как это случилось, Дмитрий, мы и пытаемся разобраться, — произнес оперативник.

Осмотрев снимки, посетитель со вздохом положил их на стол.

— Вы думаете, это самоубийство? — спросил он.

— Возможно.

— Наверное, этого следовало ожидать.

— О чем вы? — спросил Ларин.

— Я давно знаю Витю. На людей он производил впечатление человека жизнерадостного, можно сказать, оптимиста. Он и выглядел так, полный,

круглощекий. Однако...

— Что однако?

— Время от времени на него наваливались приступы черной меланхолии.

— Как он вел себя при этом?

Константинов задумался.

— Обычно это продолжалось не более одного дня, даже не дня, а вечера. Витя вдруг резко мрачнел, становился молчалив, казалось, все вокруг раздражало его. В такие минуты с ним лучше было не общаться. Но он и сам понимал, что ему лучше побыть одному, и потому в кризисные моменты избегал общения.

— Он пил?

— Во время приступов меланхолии — да. И много. За один присест мог выпить одну-две бутылки водки или коньяку.

— Судя по фигуре, Михеев обладал хорошим аппетитом, — заметил Ларин.

— Да, он любил вкусно поесть. Что касается выпивки, в обычные дни Витя пил не больше других.

— Дмитрий, не скрою от вас, кроме версии о самоубийстве, существует и другая версия.

— Вы думаете, Витино самоубийство кто-то инсценировал? Но кому это нужно?

— Вы давно знали Михеева. Скажите, у него были враги?

Константинов пожал плечами:

— Враги... Он же не бандит. Занимался легальным бизнесом.

— Бизнесом, в котором крутятся большие деньги.

— В любом серьезном бизнесе вращаются серьезные капиталы.

— А в каких отношениях вы были с покойным?

Константинов грустно улыбнулся:

— Когда-то мы были друзьями.

— И партнерами, — подсказал Ларин.

— И партнерами, — согласился посетитель.