— Толян, надо по правому краю идти, там у них защита слабее, — сказал он Дукалису.

В ответ тот лишь тяжело вздохнул.

— Не расстраивайтесь, ребята, — подбодрила игроков Марина Гавриловна, — не на деньги же играем.

— Тоже верно, — заметил Соловец.

Ободренные капитаном команды, оперативники вступили во второй тайм с новыми силами. Вскоре им удалось сравнять счет, а еще через пять минут выйти вперед. До победы было уже рукой подать, когда физкультурники предприняли отчаянный штурм ворот милиционеров и неистовый Гоша все-таки забил третий гол. Матч закончился со счетом «три-три». Капитаны пожали друг другу руки, а помощники Кулебяки освободили игроков от пут.

— Молодцы, ребята, — сказала оперативникам Марина Гавриловна. — Считайте, что одной ногой вы уже в нашем клубе.

— Рады стараться, Марина Гавриловна, — дружно ответили милиционеры.

— Как насчет второго испытания?

— Готовимся, — уклончиво ответил Волков.

— Подходите в восемь часов к костру. Там начнется поэтический турнир, где все и решится.

Расставшись с Мариной Гавриловной, уставшие, но довольные оперативники направились к машине. Вскоре на капоте были расставлены пластиковые стаканчики, а из багажника извлечены водка и закуска.

— Слава, тебе пока не наливаем, — сказал Соловец.

— Это почему? — недовольно спросил старший лейтенант.

— Тебе еще на конкурсе стихи читать.

— Я же по бумажке.

— Все равно не надо.

Ларин и Дукалис решили заступиться за товарища.

— Полстаканчика можно, Георгич, — сказал Дукалис.

— Пусть выпьет. Для храбрости, — поддержал Ларин.

— Ну ладно, только немного, — махнул рукой Соловец.

Наполнив стаканчики, милиционеры чокнулись и выпили, не произнося тостов. Вечером на лагерь опустился прозрачный сумрак. Впереди лежала белая ночь. Поэтическое настроение наполняло обитателей палаток. В начале девятого возле костра, вспыхнувшего с новой силой, собрались участники и зрители поэтического турнира. Жюри состояло из трех человек. Это были Антон Кулебяка, Марина Гавриловна и самый пожилой обитатель лагеря Аристарх Матвеич, поджарый старик со смуглой загорелой кожей, трубкой в пожелтевших зубах и бейсболкой на наголо бритой голове. Список участников висел приколотый гвоздем к сосне. Руководил действием Кулебяка. Было заявлено, что победитель получит специальный приз, который пока хранился в секрете. Волков значился одним из последних в списке, поэтому в начале представления оперативник хранил олимпийское спокойствие. Однако чем ближе подходила его очередь, тем отчетливее он ощущал волнение, свойственное актерам перед выходом на сцену. Старший лейтенант нервно курил и барабанил пальцами по коленям. Между тем на импровизированную сцену перед костром выходили все новые и новые участники турнира. Звучали стихи о высоте, о разлуке, о романтике и приключениях. Когда Кулебяка объявил Волкова, оперативник почувствовал, что в ушах у него зазвенело, а в горле ощутил легкую тошноту. Ноги офицера стали ватными, и он не смог оторваться от бревна, на котором сидел.

— Ну что же вы, Слава? — вдруг услышал милиционер голос Марины Гавриловны.

В следующее мгновение старший лейтенант пришел в себя. Выдохнув, он встал, вышел на пятачок перед костром, на глаза разгоряченной аудитории, и раскрыл записную книжку.

— «Сонет о вершине», — объявил Волков.