— Ниро Варанга велит отвести вас на берега залива Карпентария, даю вам мое слово.

— Слово вора и изменника! — воскликнул доктор. — Доверьтесь-ка такой каналье!..

— Вы отказываетесь?

— Отказываемся.

Ниро Варанга сказал с угрожающим видом:

— Отлично! Через три дня мы вас съедим.

Одной какой-нибудь согнутой травинки, сдвинутого с места камешка или сломанной ветки уже достаточно, чтобы направить их путь, причем они никогда не боятся ошибиться.

Постоянно прячась в лесах, засыпая днем и идя лишь по ночам, чтобы их как-нибудь не поймали или не увидели подданные Ниро Варанга, моряки и их новые друзья пришли два дня спустя, как раз на заре, на берег реки Ферпоссон и остановились почти у устья.

Австралиец чрезвычайно внимательно осмотрел землю, влез на высокое дерево и затем объяснил двум матросам, что они находятся очень недалеко от лагеря похитителей.

— Наконец-то! — воскликнул Диего. — Клянусь тысячей трапов, что теперь мы заставим поплясать этих уродливых обезьян!..

— Давай держать совет, старина, — сказал Кардосо.

— Я не желаю ничего лучшего. Это дело будет немножко трудновато, но я готов на все, согласен даже ворваться в середину их деревни, хотя бы они раздробили мне голову двадцатью бумерангами сразу.

— Есть у тебя какой-нибудь план?

— Да, Кардосо. Мы дождемся ночи, подожжем лес, окружающий стан дикарей, и, воспользовавшись их испугом и сумятицей, освободим доктора.

— Но знаешь ли ты, где находится сеньор Альваро?

— Черт возьми, — пробормотал Диего, яростно почесывая себе голову, — а ведь это необходимо знать, а то мы, пожалуй, сожжем пленника, вместо того чтобы его спасти.

— Давай подойдем поближе к их лагерю и спрячемся в его окрестностях. Я вижу по ту сторону большой лес, в нем нас ни за что не отыщут.

— Прекрасная мысль, друг мой! А теперь пойдем к нашему приятелю дикарю.

Австралиец занимался в это время охотой на птиц и уже успел убить несколько штук своим бумерангом. Услыхав о проекте белых людей, он одобрил его, но дал им понять, что голоден и прежде всего хочет набить себе живот.

Зная, что он ни за что на свете не сдвинется с места, не изжарив добычи, они решили ждать, пока этот обжора не насытится; Кардосо даже увеличил его добычу вдвое, присоединив к ней найденный им выводок очень молодых страусов; он хотел убить и их мать, замеченную им недалеко от детей, но выстрел мог перепугать находившихся в лагере дикарей и привлечь их к месту стоянки матросов.

Съев завтрак, австралиец приказал своей семье спрятаться посреди густых зарослей малы и затем, перейдя вместе с обоими матросами пересохшую реку, тотчас же остановился и начал внимательно прислушиваться, затем лег на землю и пополз по направлению к озеру, не производя при этом ни малейшего шума. Диего и Кардосо молча последовали его примеру, держа ружья наготове.

По мере того как они продвигались вперед по лесу, состоявшему из больших, почти иссохших каучуковых деревьев и громадных сухих или почти сухих кустарников, до их ушей все яснее и яснее доносился какой-то отдаленный шум, производимый, как казалось, шагами довольно большого сборища людей. Время от времени слышался также человеческий голос.

Вдруг раздался выстрел, да так близко, что Диего и Кардосо вскочили на ноги и подозрительно поглядели вокруг себя.

— Это выстрел! — воскликнул Диего.

— Вот и другой! — сказал Кардосо. — А, да вот и еще!

— Не доктор ли это стреляет?

— Это невозможно, старина, выстрелы эти слышатся каждый отдельно и притом с разных сторон.