— Нет, — отозвалась я, когда она резко остановилась у домика.

— Нет! — повторила она. — Именно! Я ни о чем их не прошу! — она вышла из машины, с силой захлопнув за собой дверь.

Я последовала за ней в дом, где увидела вернувшегося с работы Дейва, сидевшего на диване с пакетом чипсов.

— Эй, привет, — окликнул он, но Коринна прошла мимо него на кухню и снова хлопнула дверью.

— Ого, — Дейв достал пару чипсов и закинул в рот. — Что произошло?

На кухне что-то упало и разбилось.

— Вот дерьмо! — воскликнула Коринна. — Черт возьми!

— Мы встретили её мать в магазине, — пояснила я.

Он кивнул, отложив чипсы и поднимаясь.

— Я вхожу! — громко предупредил он, медленно открывая дверь.

Коринна стояла, рыдая, и держала в руке осколок разбитой тарелки.

— Она упала, — дрожащим голосом сказала девушка, поднимая осколок, как доказательство. — Я не роняла её.

— Я знаю, — мягко сказал Дейв, забирая его из её рук и бросая в мусорное ведро. — Все в порядке.

Коринна медленно вытерла глаза рукой.

— Я ненавижу себя за то, что позволила ей довести меня. Это так глупо.

— Ты не виновата, — Дейв обнял её, и она опустила голову ему на грудь. Я смутилась, чувствуя, будто подглядываю за каким-то интимным моментом, который не должны видеть посторонние, и направилась обратно в комнату, где по телевизору шло интервью с Брэди Бранчем. Мне вновь вспомнились Кэсс и Адам, и я изо всех сил надеялась, что их отношения точно такие же, как у Дейва с Коринной — теплые, доверительные, полные поддержки и заботы.

Коринна все еще плакала, но уже гораздо тише, а Дейв целовал её в макушку и улыбался, обнимая её и гладя по спине. В какой-то момент он подхватил её и стал кружиться с ней под кухне.

— Прекрати, — попросила она, наполовину смеясь, наполовину плача. — Дэвид, перестань!

Он что-то напевал, какую-то песню, которую я не знала, и продолжал кружить её, пытаясь изобразить то танго, то странный степ.

— Ты ненормальный! — со смехом отбивалась от него Коринна.

Снаружи за окном падал снег, зимнее небо было низким и серым. Но здесь, на кухне, под теплым светом лампы, где Дейв с Коринной кружились вокруг стола и смеялись под его мурлыканье и звон её браслетов, казалось, была весна. Весна лишь для них двоих, лишь в их маленьком мире — и весь остальной мир для них не существовал.

* * *

Моя мама все еще покупала кукол и включала «Скандалы Ламонта» каждый вечер, ловя каждый миг в надежде увидеть Кэсс. Адама она видела постоянно, ведь драки или крики были неотъемлемой частью шоу, так что он всегда был поблизости, чтобы вовремя оттащить жен от их неверных мужей или наркоманов, порывавшихся броситься на аудиторию в студии.

Все так же мама продолжала писать сестре письма, и, хотя она по-прежнему не получила ни одного ответа, телефон звонил уже четырежды, причем каждый раз в один и тот же промежуток времени — с шести до шести тридцати, как раз во время нашего ужина. Мама вскакивала со стула и бежала к телефону, повторяла «Алло?» снова и снова, сжимая трубку так сильно, что её пальцы белели, затем на том конце звонок, видимо, прерывали, и она возвращалась за стол с потухшим взглядом, не говоря ни слова, и единственным звуком до конца ужина был звон вилок.

— Маргарет, — говорил, наконец, отец после очередного звонка.