— Понимаю, — отозвалась я, — спасибо.

Когда она вышла, я заперла дверь и, сняв джинсы и кофту, надела платье. Оно было прекрасным, и прошлым летом оно смотрелось бы на мне отлично. Но теперь мои ноги и руки были бледными, худыми и усеянными то там, то здесь цветными отметинами, царапинами или отпечатками, старыми и новыми. Я могла притвориться, что не вижу их, но другие не смогли бы не заметить.

Стоя перед зеркалом, я начала медленно кружиться, наблюдая, как приподнимается и опускается юбка над моими коленками. Хотела бы я быть девушкой, которая может надеть такое платье! Но вместо этого из зеркала на меня смотрела другая девушка, которую я с трудом узнавала. Незнакомка, которая когда-то упала с пирамиды на матче и все еще продолжала падать, проваливаясь в какой-то странный сон. И вот теперь она, в прекрасном платье, как принцесса из старой сказки, ждала того, кто придет, чтобы спасти ее.

* * *

Тем же вечером мы с родителями, Стюарт и Боу пошли устанавливать палатку, которую папа взял в аренду специально для праздника. Арендатор всегда предлагал прислать и установщика, но папа уверял его, что сделает все сам. После того, как в прошлом году мама ударилась в слезы, а Стюарту досталось по голове одним из колышков, папа решил приобщить к этому благородному занятию нескольких студентов из братства, наказанных за какие-то неподобающие поступки.

Сейчас все мы просто стояли вокруг, держа в руках колышки и крепления, и ждали отца, который давал указания своим подчиненным.

— Хорошо, Бакли, ты — туда! — один из парней кивнул и побежал куда-то в сторону, таща угол палатки за собой. — А ты, Чарли, возьми этот конец и встань напротив него.

— Джек, может, включить свет? — позвала мама.

— Нет, нет, — раздраженно отозвался папа, хотя уже стало довольно-таки темно, и мы с трудом могли разглядеть мелкие детали. — Кейтлин, встань возле Чарли. И, Маргарет, ты отойди на пять шагов от Кейтлин.

— Хорошо, — весело отозвалась мама, похлопав меня по руке и отмеряя шаги. — Я жду вечеринки с таким нетерпением! А ты?

— Конечно, — ответила я. В этом было что-то милое — вот так стоять в темноте со своей семьей и устанавливать палатку, готовясь к большому празднику. Это как когда мы с Кэсс играли в мяч до ночи, и под конец я уже ничего не могла разобрать, лишь слыша ее голос где-то справа, а затем слева.

— Стюарт! — крикнул папа.

— Ага, — со смешком отозвался Стюарт, стоя прямо позади него. Папа подпрыгнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и провел рукой по волосам. — Встань на фут дальше от того места, где ты сейчас.

— На фут. Есть, сэр!

Боу хихикнула где-то в сумерках.

— Хорошо, — сказал папа, делая вид, что это к нему не относится. — А теперь нам нужно установить центральную опору. После этого все будет ясно, как день.

— Звучит неплохо, — откликнулась мама.

— Ай! Черт! — вскрикнул кто-то.

— Бакли! — возмутился отец. — О чем я тебе говорил?

— Простите, сэр, — донесся из темноты другой извиняющийся голос. — Это был я. Врезался во что-то.

— Я же говорил тебе, — фыркнул Бакли.

— Заткнись, придурок, — последовал ответ. — Он просто большой ребенок, господа.

— Так, ну хватит! — сердито воскликнул папа. — Мы палатку ставим, а не шутки шутим.