То, что рассказал Лайэм, вначале просто пробудило детские воспоминания.

Сорок лет назад, когда Лайэм был безрассудным молодым человеком, полным ирландского хвастовства, живущего в стране, разрываемой восстанием и войной, когда ирландцы безжалостно истребляли ирландцев, в те тревожные времена он нуждался в карте для какой-то своей темной и хитрой цели, и отыскал карту — Карту — в какой-то маленькой странной лавчонке, где она пылилась десятилетиями. Используя ее, он вступил в Страну Карты.

Как он сказал со скупой усмешкой:

— Это была счастливая вещь, которую я нес в Ли-Инфиелд, и мешок гранат.

Думая о прошлом, пытаясь восполнить пробелы в детских воспоминаниях, Крейн подумал, что сделала бы хорошая винтовка и гранаты против лязгающих чудовищ.

— В это путешествие я выяснил достаточно много, чтобы организовать свою жизнь, найти жену и прекрасный дом, и как я думаю, мне не стало гораздо хуже.

Полли и Крейн восхищенно глядели на него. Перед ними возрождалась старинная история с сокровищами. Лайэм не знал этого, но никто из них не интересовался сокровищами — если они существовали.

— Итак, вы нашли сокровище, — сказал Крейн. — Рад за вас. Но что вы можете сказать о Стране Карты? Вы вернулись назад. Но что было т а м?

На этот раз Лайэм был захвачен врасплох. Он поставил стакан и долго глядел на них.

— Вы хотите купить карту, не так ли? А если так, то зачем ж еще, как не ради сокровищ?

— Ваша дочь вышла замуж, — сказал Крейн, — а вы с сыном снова вернулись в Страну Карты за деньгами — или, может быть, за каким-то сокровищем. Он попал там в ловушку. Теперь деньги у вас подошли к концу и вам нужно еще. Я прав?

— Да, сынок, — кивнул седой головой Лайэм. — Все это так. Полли сочувственно хмыкнула.

— У вас подошли к концу наличные, — продолжал наугад Крейн. — Ваш внук слишком молод, а вы... вы не так уж и стары, Лайэм. — С внезапным озарением Крейн усилил атаку. — Вы просто боитесь!

Лайэм не ответил. Он сидел, сгорбившись, рука, держащая стакан с виски, то напрягалась, то расслаблялась.

— Сорок лет я жил в их тени, — сказал он, наконец. — Они, казалось, чувствуют, что карта где-то поблизости. Я никогда по-настоящему не понимал их и уверен, что они не природные, а жуткие сверхъестественные твари... Но я бил их до сил пор и буду бить дальше. — Убежденность в его голосе была скучной и холодной. — У меня есть деньги, достаточно мне на жизнь... достаточно для Ма и мальчишки. Меня не хватит надолго.

— А как насчет Сина?

— Просто блоха. — Пальцы напрягались и расслаблялись, напрягались и расслаблялись. — Подумайте, разве я не большая шишка в здешних краях? Вы должны понимать это, вы, с вашими фабриками и конторами в Англии. Я простая душа, люблю наслаждения, уважаемый, достойный восхищения... словом, большой человек. Наступают тяжелые времена и приходится продавать картины и статуи, нуждаться и бедствовать. И гордость вонзается мне в кишки, как меч...

— А Страна Карты?

— А, присвоение сокровищ, горшок с золотом... — Лайэм поднял голову и поглядел на них, страсть и горе на его изможденном лице страшно было видеть. — Вы не знаете, каково это — жить с пониманием, что на холмах лежит богатство палладина, а вы слишком редко бегаете за ней.

— Я могу это представить, — мягко сказала Полли.

— Колла и я пошли туда перед рождением мальчика. У меня оставалось кое-что из старых ценностей, но Колла безумно хотел пойти и принести богатство, которое вознесет его сына в число высочайших людей в стране.