Оказалось, они прожили в браке всего двадцать лет, практически не расставались вплоть до самой смерти Матильды. Познакомились на выпускном балу Академии чародейства, потом начали встречаться, поженились. Ради мужа Матильда бросила карьеру, посвятила себя его успехам и дому, неизменно поддерживала во всех начинаниях. Она родила Крегсу двоих детей, помогала в соискании кандидатской степени, а потом и получении звания профессора. До докторской дожить не успела: зачахла от опухоли, поразившей лёгкие. К сожалению, сначала болезнь протекала бессимптомно, Матильда просто стала чаще простужаться, а потом… Потом врачи уже ничего не смогли поделать.

Крегс не раз думал, всё оттого, что жена мало заботилась о себе, а больше о нём и детях. Сам он был слишком занят и вовремя не заметил опасные признаки.

Совесть утихла, боль утраты прошла, но директор вспоминал о Матильде с неизменной грустью. В его памяти она осталась вечно молодой, весёлой и смеющейся, а не исхудавшей, с пергаментной кожей и ввалившимися глазницами — такой, какой сделала её болезнь.

Пережить трагедию помогли ученики. Крегс преподавал со времени получения диплома, а на момент смерти жены занимал пост помощника декана факультета артефакторики в Академии чародейства.

Всё это, вертя в руках стакан с зелёной имбирной настойкой, поведал Шардашу директор. Он не собирался рассказывать — вышло само собой. Видимо, сегодня действительно выдался день откровений.

Профессор слушал внимательно и не перебивал. Даже когда Крегс закончил, не проронил ни слова, лишь поднял стакан. За кого пили, было понятно без объяснений. Чокаться не стали, понуро опрокинули в рот «огненную воду», думая каждый о своём.

— И всё же, Селениум, что вас интересует? — нарушил молчание Шардаш. — Мою самую главную тайну знает отныне вся Лаксена, а других не припомню.

— Да так… Почему вы выбрали Ведическую высшую школу?

— От Нарта далеко и справок бы наводить не стали — не тот уровень учебного заведения, — честно признался профессор. — Слышал, преподаватель нужен, а моих знаний с лихвой хватало.

В Нарте находилась школа, которой некогда руководил Шардаш.

Крегс кивнул.

— А я-то, дурак старый, всё гадал, почему такой человек… тьфу, нечеловек, как вы, согласился на скромную должность! В рекомендательных письмах значилась совсем иная квалификация. Пусть вы умолчали о посте директора, но паладин ордена Змеи!.. Не жалеете? Магистр магии повышение обещал… Право, сдался вам Бонбридж и наша Школа не первой свежести!

— Спровадить хотите? — улыбнулся профессор и покачал головой: — Не выйдет. Повышение, хм, это хорошо, но и в Бонбридже место найдётся. Я ведь тоже обычным преподавателем недолго побыл — сами же назначили куратором. А директорствовать хотелось бы, не спорю, но Мирри не поедет в глушь. Я и сам её не потащу — прочь от подруг, семьи, учёбы… Денег хватает, а знания легче с кураторского кресла втемяшивать.

— Всё же сделаю вас заместителем, а потом походатайствую, чтобы именно вы сменили меня на посту. Ничего, скоро на покой уйду, место освобожу.

Шардаш промолчал и поднялся. Его интересовало не повышение по карьерной лестнице, а схема порталов.

Крегс встал вслед за ним, но бутылку забрал с собой — «для успокоения нервов». Вместе они направились в библиотечный корпус, чтобы попытаться найти способ добраться до Мериам.

Граф Саамат стоял напротив Веора и, не мигая, смотрел ему в глаза. Руки заложены за спину, губы сжаты, тело неподвижно.

Обращённый маг нервничал, скованный по рукам и ногам, ёрзал по полу камеры, но не мог двинуться или даже заговорить.

Наблюдавшие за странной картиной белые стражники недоумённо переглядывались, гадая, какую технику допроса применил сейчас Магистр магии.