Он запрыгнул на козлы и, взмахнув на прощание рукой, уехал прежде, чем миссис Коулман успела что-то возразить. Они вдвоём остались стоять на тротуаре, а горничная ждала их у раскрытой двери.

Алмаз давно не видел Царицу Северного Ветра и почти не вспоминал про неё. Даже сейчас, пока они ехали с отцом, он тоже раздумывал не о Царице, а о девочке, подметавшей улицу. Она показалась ему очень знакомой, хотя он и не мог сообразить, откуда её знает. Вдруг в памяти всплыла картинка, как бежала маленькая девочка с метлой позади, подгоняемая сильным ветром, и потихоньку он вспомнил своё ночное приключение, когда расстался с Царицей Северного Ветра на одной из улиц Лондона. Только мальчик снова подумал, не приснилось ли ему всё, когда он был ещё совсем маленьким. Правда, потом он путешествовал в Страну Северного Ветра, — тут уж сомнений быть не могло, ведь каждый раз, проснувшись поутру, он точно знал, что снова был там. Размышляя об этом, Алмаз вспомнил одно утреннее происшествие. На первый взгляд, это была случайность, хотя она вполне могла определить дальнейший ход событий. Они с отцом направлялись на стоянку около Кингс Кросс, но, повернув на Грейс Инн Лейн, обнаружили, что улица перекрыта. Расспросив в чём дело, они узнали, что ночью ветром снесло несколько печных труб, и сейчас дорогу расчищали от мусора. Отец Алмаза развернулся и поехал на Чаринг Кросс.

Вечером дома разговорам не было конца.

— Бедняжки! — начала мама, — Им-то куда тяжелее нас. Ведь они привыкли к роскоши, а теперь ютятся в крохотном домике — у меня сердце кровью обливается, как подумаю об этом.

— Даже не знаю, — задумчиво произнёс Алмаз, — остались ли у миссис Коулман украшения на ногах.

— Ты о чём, сынок? — не поняла мама.

— На руках-то кольца у неё были, — ответил мальчик.

— Конечно, любая дама носит кольца. И что с того?

— Когда мы жили в Сендвиче, — объяснил Алмаз, — ты сказала, что мы теперь бедные, и тебе придется расстаться с бабушкиным кольцом.

— Господь с тобой! Всё-то он помнит, — удивилась мама. — С тобой, Алмаз, нужно держать ухо востро.

— Почему? — удивился тот. — Я просто подумал.

— Вот именно поэтому, — отрезала мама.

— Почему поэтому? — не отставал мальчик. Он ещё не знал, что взрослые не всегда ведут себя по-взрослому, иногда они разговаривают, как дети, и даже как избалованные дети.

— Слава Богу, миссис Коулман ещё не докатилась до такой нищеты! Не докатилась!

— А быть нищим очень стыдно? — спросил Алмаз, услышав, каким тоном мама это сказала.

Но мама, почувствовав, наверно, укол совести, заторопила сына спать. Уже лёжа в постели, Алмаз всё пытался понять, что же она имела в виду, снова и снова повторяя про себя: «Почему поэтому?», пока наконец сон не сморил мальчика, и он заснул, так и не получив ответа на свой вопрос.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Пьяный кебмен

есколько дней спустя Алмаз проснулся ночью от какого-то грохота. Сначала он решил, что это шумит Царица Северного Ветра, но ошибся.

На улице, действительно, стонал ветер, но это у Царицы Южного Ветра было плохое настроение. А разбудила Алмаза вовсе не она, её голос, наоборот, убаюкал бы его. Разбудивший мальчика шум был похож не то на сердитый звериный рёв, не то на бессвязные вопли сумасшедшего. Проснувшись окончательно, Алмаз понял, что кричит кебмен-пьяница, который жил за стеной. Слушать его ругань было ужасно, но мальчик ничего не мог поделать. Вдруг раздался женский вопль, а потом заплакал младенец.