Чем дольше думал, тем сильнее становились сомнения. Мальчишка по-прежнему выглядел безобидным и жалким. Однако меня схватила за яйца настоящая паранойя. Уже казалось, что при первом удобном случае он выстрелит мне в затылок. Или сдаст соплеменникам, как только те обнаружат свое присутствие, — что бы там ни рассказывала Мать Ночи. Черт знает, что у него на уме. И есть ли там вообще что-нибудь, кроме призраков, оставленных старухой, и видений, пропущенных сквозь стеклоподобные фильтры Тени. Возможно, сопляк блуждал среди преломленных и искаженных до неузнаваемости образов реальности, а я был одним из них — непредсказуемым, опасным, подлежащим уничтожению. Мой же истинный статус мог оказаться унизительным и равносильным приговору: вовремя подвернувшийся под руку курьер для перевозки особо ценного груза. После того как груз доставлен, от курьера избавляются. Использованные презервативы выбрасывают, не так ли?

Шарманка у меня в башке наигрывала все более изощренные варианты одного и того же навязчивого мотива. Превосходство, доминирование, использование, подчинение, рабство, предательство, измена… И в какой-то момент в этом почудилось что-то до боли знакомое. Вероятно, так проявляла себя относительная близость океанского берега. И не это ли имела в виду старуха, когда предупреждала: «Будет больно»? Впрочем, моим ощущениям еще было очень далеко до сверлящей пытки, от страха перед которой болевой центр непонятным образом заставлял заранее содрогаться.

В конце концов я все-таки решил совершить вылазку в одиночку. Если парень будет сидеть тихо, а я все сделаю быстро, риск сведется к минимуму.

Первым пунктом в списке необходимого стояло горючее. Добывать его — занятие не для ленивых. Случалось, неделю угробишь, пока наберешь канистру. Иногда и месяц проходит всухую. А насмешки судьбы бывают просто убийственными. Например, когда находишь цистерну с горючим — и ни одной дерьмовой бутылки под рукой. Хоть купайся одетым, а потом отжимай.

Ни на что не надеясь, я проверил баки микроавтобусов. Бог не лотерейщик — пусто.

Велел парню ждать. Не сказал, правда, как долго. И что ему делать, если не вернусь. Просто не смог придумать. Достал из багажника пластмассовую канистру, обрезок резинового шланга и двинулся по направлению к жилым кварталам. По-моему, когда-то они назывались именно так.

6

С тех пор прошло шесть часов. Сижу за балюстрадой, ограждающей стоянку возле какого-то театра. Брызгает противный мелкий дождик. Настроение — хуже некуда. Неподалеку бродят кроты. Горючего в канистре — на три пальца; высосал из бака брошенной «хонды». Перспектива не радует: скорее всего, придется прорываться с боем. Кротам известно, что я где-то здесь. Не знаю откуда, но известно. Вроде ничем себя не выдал. Должно быть, опять началась проклятая игра под названием «Пошел вон от берега!». Но на этот раз я не поверну обратно. Пройду по намеченной дорожке до конца. Или дорожка кончится, или кончусь я. Если не сейчас, то когда же? Еще раньше, глядя на парня, понял, что у меня остается совсем мало времени.

Кроты собираются на подходах к площади. Их оружие поблескивает сквозь сетку дождя. Капель заглушает прочие звуки. Мне это на руку, а кроме того, с моей позиции открывается неплохой обзор. Три улицы уже перекрыты. Единственный путь к отступлению лежит через здание театра и дальше через одичалый парк. Странно, что твари не пытаются этот путь отрезать.