Елена Усачева. Страна восковых фигур
Глава I Трамвай вне расписания
Дождь шел второй день. Ладно бы осень или весна. Ты сидишь в классе, и тебе все равно, что там за окном. Во время учебы все можно стерпеть. А зимой в минус двадцать и вообще занятия отменяют. Но за окном лето, и затяжной дождь совершенно не к месту. Танька Фролова стукнула кулаком по коленке и сползла со стула. Дождь. Лето. Каникулы. Она отшвырнула стул, оказавшийся на ее пути, и пошла из комнаты. Делать было решительно нечего. Не книжки же читать… Если бы светило солнце, можно было бы пошляться по улице, встретить кого-нибудь, на лавочке посидеть, на прохожих поглазеть. А сейчас даже смотреть не на кого — все под зонтами. Прячут носы, боятся промокнуть… В коридоре ей под ноги попалась Ленкина кукла. Это сейчас она принадлежала младшей сестре, а когда-то была любимой Танькиной игрушкой и носила гордое имя кукла Таня. «Боже мой, какая я была глупая, — любила потом вздыхать Фролова, — давать кукле такое бестолковое имя». Свое имя она, конечно же, не любила. Кукла было уже порядком потрепанной, с коричневыми тусклыми глазами, в голубом платье с обвисшим бантом на пузе. Губы у нее были подкрашены фломастером, челка торчала коротким ершиком — глупая пятилетняя Ленка была убеждена, что волосы у кукол растут, вот и отстригла ей челку. До сих пор, наверное, ждет, когда прическа у игрушки станет прежней. «У всех сестры как сестры, у одной меня непонятно что!» Эта фраза тоже относилась к разряду часто повторяемой. При этом надо было встать в позу — выставить правую ногу вперед, тяжело вздохнуть, всплеснуть руками и проникновенно заглянуть в глаза собеседника. Собеседник при этом начинал активно кивать головой. Танька секунду постояла над игрушкой, наливаясь злобой, поддела куклу мыском тапочка и заорала: — Ленка, сколько раз тебе нужно говорить: не разбрасывай своих кукол по квартире! Я из-за тебя чуть не упала! Сестра тут же появилась из кухни, подхватила любимицу на руки и после короткого размышления выдала: — Дура ты, Танька! — Что? Фролову переполнило бешенство. Она метнулась за сестрой, но Ленка оказалась проворнее. Она проскочила между Танькиных рук и снова оказалась на кухне. — Чему вас в детском саду учат! — вопила Танька, пытаясь выудить сестру из-под стола. — Злая, злая, — Ленка отбивалась от сестры куклой, готовая вот-вот разреветься. — Татьяна! — негромко произнесла мама. Танька вздохнула и плюхнулась на табуретку. И кто только придумал ее так назвать? Глупее имени не придумаешь. Ух, как ей оно не нравилось! Если бы ее звали как-нибудь по-другому, Виолеттой или на худой конец Агнетой, она бы училась лучше и наверняка была бы добрее. Но с таким именем… Не дождетесь! — Таня, — горестно покачала головой мама, вытирая руки о полотенце. — Перестань задевать сестру. У тебя другого дела нет? — Есть! — с вызовом произнесла Фролова. — Я в гости иду! — К кому? — удивилась мама. — С утра ты никуда не собиралась. — А теперь собираюсь! Танька пошла переодеваться. — Купи сыра и коржиков. Краем глаза Фролова заметила, как мама оставила в прихожей на тумбочке деньги и пакет. Но брать она ничего не стала. Вредная Ленка и без коржиков обойдется. От души хлопнув дверью, Танька побежала на улицу. Бывают же неудачные дни! Все не так, как хочется! В придачу к уже случившимся неприятностям Танька еще и зонт забыла. |
