В целом человек мне понравился, не было в нем гнили. Чувствовался какой-то стержень, не позволяющий ему склонить голову перед невзгодами. Именно про таких, как он, говорил или скажет Маяковский в своих стихах, что из таких людей делают самые крепкие в мире гвозди.

Утром даже с сожалением расстался с новым знакомым, понравился он мне.

В столицу поехал в своей крестьянской одежде, которая уже стала слегка тесноватой, расту ещё, молодой совсем. До города добрался без приключений, как и до нужного дома. Внаглую поехал к особняку живущего в столице старовера из тех, с кем вёл когда-то переговоры. Подбежал прямо к парадному крыльцу и с независимым видом вошёл в дом. Дворецкого, который попытался меня остановить, отпугнул и заставил заткнуться при помощи револьвера и затем сказал вести к хозяину.

Испугал я этого купца знатно, лица не было на человеке, когда он увидел меня с револьвером в руке. Собственно, сейчас я не собирался в городе никого убивать или допрашивать, ни к чему мне это. Когда я говорил с отставным моряком, в голову мне пришла интересная мысль. Война на носу, и я хочу в ней участвовать. Изначально делать это собирался на суше, а тут вдруг подумал — сколько ещё таких бедолаг есть в России, которые без моря жить не могут, а их загнали в такие рамки. Собрать бы из них команду, приобрести кораблик пошустрее и погулять на коммуникациях японцев. Подзаработать маленько, да и камешек под ход истории метнуть, вдруг хоть как-то вильнет в сторону с проторенного пути.

Так думал, отправляясь из лесной избушки в столицу. По дороге развил мысль, ну и чего уж греха таить, сам себя изрядно накрутил. Ведь меня нагло кинули, по сути, отобрали причитающуюся мне долю, да ещё и под каток царской семьи засунули. Утереться и забыть? Как-то это слишком просто будет, не по-мужски. Вот и решил, наведу-ка я здесь шороху маленько, брошу в это болото камешек побольше, посмотрим, что из этого получится. Вот и начал действовать как отморозок, показывая, что просто так от меня теперь не отделаться. Притом решил сразу объяснить не только староверами, но и царской семье тоже, что все мы смертны. Поэтому сейчас, стоя перед этим трясущимся человеком, я подробно и внятно излагал свои мысли.

— Я вас до сих пор не понял. Вы себя бессмертными возомнили? Решили безнаказанно ограбить пацана? Так вот, друзья, номер моего счета вам известен. Положенные мне пять процентов от доходов со своих предприятий, да, ты не ослышался, со всех своих предприятий вы теперь исправно будете перечислять на этот счёт. В качестве штрафа за попытку меня ограбить с вас пять миллионов, которые должны появиться у меня на счету до конца этого месяца. Еще пять миллионов должны появиться там в качестве извинения от царской семьи. Если деньги не появятся, я начну отстрел всех важных купцов и промышленников из вашей среды и попутно уничтожу всех членов царской фамилии. Обещаю и даже клянусь, что именно так и поступлю. Один момент обозначу сразу. Моя внезапная смерть теперь вам ничего не даст, упустили вы свое время, и я успел подготовить людей по тому же принципу, что и ликвидаторов для вас до этого. Даже если я умру, вас уничтожат. И, поверьте, способов вас убить, которые вы даже вообразить не можете, уйма.