Но пища эта при ближайшем рассмотрении показалась ему неаппетитной: какие‑то брикеты белесоватого вещества, похожего на неочищенный хлопок. Надсмотрщики в разноцветных комбинезонах, следившие за шестиногими, ватных брикетов не потребляли, а значит, им полагалось иное довольствие, поприличней и поприглядней видом. Скиф отметил сей факт, надеясь, что рано или поздно они попадут в столовую для высших чинов и разживутся чем‑нибудь съедобным. Пока же он мог рассчитывать лишь на последние три банки консервов и флягу с водой, хранившиеся в его рюкзаке.

Калейдоскоп, в котором кружились галереи и шахты, проходы и тоннели, залы и спиральные спуски, серые стены и потолки, сделал еще несколько оборотов. Наконец серое сменилось черным – почти непроницаемой тьмой, разгоняемой лишь мерцанием сотен изумрудных врат, светившихся по периметру круглого зала. Только эти зеленые окна подсказывали, сколь громадным было это помещение – по‑видимому, с километр или больше диаметром. У Скифа оно вначале вызвало ассоциацию с крытым стадионом, но потом он заметил, что у стен и дальше, к тонувшему во мраке центру зала, тянутся бесконечные ряды аркарбов. Можно сказать, они сидели – стержни их шестиножников укоротились, так что вершины полусфер‑носителей касались пола.

Глаза монстров были закрыты, торсы слегка наклонены вперед; кисти полусогнутых рук свешивались по краям полусфер. На лицах их, как показалось Скифу, застыло выражение идиотской безмятежности и полного покоя.

– Спальня? – тихо произнес он, приблизив свой шлем к шлему Джамаля.

– Нет, – голова звездного странника отрицательно качнулась. – Они не спят, я чувствую… ждут чего‑то… чего‑то важного… Непонятно… – Он застыл, точно прислушиваясь к неощутимым флюидам, парившим под сводами огромного зала, снова покачал головой и тихо шепнул: – Ты, дорогой, ничего не ощущаешь? Никаких неприятностей, а?

– Никаких, – произнес Скиф. Харана, бог с жалом змеи, безмолвствовал, и, значит, близкая опасность им не грозила; но на всякий случай он вытащил лучемет из кобуры и ощупал в кармане два стержня‑метателя, отнятых у сегани. Третий был у Джамаля.

– Ну, тогда хорошо, – компаньон с заметным облегчением перевел дух. – Бог знает, чего они ждут… вроде бы спокойны, но готовятся к чему‑то важному… к такому, что важней жизни и смерти…

– Может, убраться отсюда? – Скиф придвинулся поближе к Сийе, взял ее за руку. Пальцы девушки, успокаивая, сжали его ладонь, но он чувствовал, как другая ее рука шарит у пояса, где висели меч и кинжал.

– Подождем, – сказал Джамаль. – Интересно!

Долго ждать им не пришлось.

Где‑то под самым куполом вдруг вспыхнул свет; его неяркий дрожащий конус расплылся в темноте, не пробившись к середине зала, но аркарбы словно по команде раскрыли глаза, и Скиф услышал долгий протяжный стон: ахх‑хха! И снова: ахх‑хха!.. ахх‑хха!

Свет сгустился; теперь над головами многотысячной толпы висел не конус, а шар. Огромная полупрозрачная сияющая сфера, в центре которой пылал яростный алый огонь. Сфера была окрашена в два цвета: чуть меньше половины светилось зеленым, остальная поверхность была белесой и призрачной, словно окутанной туманом. В этом молочном мареве проглядывало нечто знакомое – темные нити паутины или ячеистой сети, которую Скиф видел над краем рабочего модуля. Вскоре он разглядел и сам модуль – вернее, множество подобных механизмов: они обозначались яркими дисками, пронзенными стрелками транспортных кораблей и располагавшимися на границе меж зеленым и белесым.

Ахх‑хха!.. ахх‑хха!.. – раздавалось под сводами гигантского зала. Лица аркарбов, озаренные мерцающим блеском сотен врат, были подняты кверху и сияли блаженством; воздух дрожал и колебался от их слитного мощного стона.