Он протер кулаками глаза, и наваждение исчезло; теперь перед ним были только округлые бурые тела, дрожащие, как в лихорадке. Но трепет их затихал. Постепенно беспорядочные движения снова сменились размеренными колебаниями вверх‑вниз, затем протоплазменные сгустки замерли, но зашевелились механизмы, вытягивая ноги‑ходули, выравнивая их и сгибая словно бы в нетерпении. Наконец твари в шестиножниках в строгом порядке потянулись к вратам: сначала занимавшие внешнюю часть колец, потом – внутреннюю, ближнюю к деревьям. Исход их занял минут семь‑восемь, и вскоре под золотистыми кронами падда желтела лишь скрывавшая почву трава.

– Представление окончено, – заметил Сарагоса и, поглядев на Скифа, а потом на Джамаля, спросил: – Ну и что значит сей цирк?

Звездный странник в задумчивости коснулся бородки.

– Подготовка к Воплощению, дорогой, священные пляски в честь Творца, спортивная разминка, пикник на природе… Выбирай!

– Может быть, запах доставляет им удовольствие, – сказал Скиф, припоминая речи щуплого сегани. – Тот, длинношеий, говорил, что в токаде наслаждаются ароматом воспоминаний.

– Какие воспоминания у этой погани в котелках? – Брови Сарагосы взлетели вверх, глаза недоуменно округлились. – О чем они помнят? Как дьявол лепил их из дерьма в местном аду?

– Кроме Перворожденных, могут появиться и другие, Пал Нилыч. Они пришли из внутренних врат целой ордой, как предупреждал князь. – Скиф стукнул согнутым пальцем о поверхность купола. – Теперь стоило бы подождать тех, кто заявится снаружи… тех, кого немного… генералов!

– Ну‑ну, – проронил Сарагоса, морща лоб и посматривая на часы, – Ладно, подождем! Время позднее, так что разрешаю вздремнуть и перекусить, только каждый пусть сидит на своем посту… И спит вот так! Понятно, нет? – Он прижмурил один глаз и широко раскрыл другой, потом начал копаться в мешке.

– А сейчас разбирайте паек и отправляйтесь!

– Мне не надо, – сказал Скиф. – У меня еще остались пара банок и сухари.

– Не надо так не надо… – Сарагоса выудил из кармана трубку и буркнул: – Ну, идите! Да оденьтесь как положено! За генералами голышом не бегают.

* * *

Одеваться Скиф не стал; положился на то, что купол скрывает его от зоркого начальственного ока. Расправившись с банкой концентрата, он еще раз окунулся, чтобы разогнать сон, и около часа побродил среди трав, бассейнов и висящих в воздухе полотнищ, то поглядывая на небо с недвижным солнечным диском и на ярко‑желтую чашу равнины, то всматриваясь в хрустальный купол и золотистые древесные кроны. Наконец дремота сморила его; он выбрал один из ковров‑самолетов, не самый маленький и не самый большой, размером с нормальную кровать, и расположился на нем, прикрыв ладонью глаза.

Солнце грело ноги и живот, но, кроме прикосновения теплых его лучей, Скиф не ощущал ничего. Над гигантским рукотворным миром сархов распростерлась тишина; не слышалось птичьих вскриков и стрекота насекомых, не шелестела под ветром трава, не журчали ручьи, не раздавалась осторожная поступь зверя.