Рассказ Скифа еще не успел закончиться, когда Джамаль, пристально следивший за пленником, махнул рукой.

– Нилыч, генацвале, хватит парня терзать. Гость наш в себя приходит.

– С чего ты взял? – Сарагоса резко повернулся к темноволосому. – На мой взгляд, он еще не отошел. Смотри – бледен, лоб в испарине и язык не ворочается… Что я у такого могу выспросить?

– Говорю тебе, упрямый ишак, он скоро очнется! – повторил Джамаль. – Я чувствую… чувствую, понимаешь? – Звездный странник коснулся виска и, посмотрев на Скифа, покачал головой. – И еще я чувствую, что хлопот мы с ним не оберемся. Это не тавал‑Посредник, обокравший бедного Зурабчика! Это зверь посерьезнее! Взгляни, как лицо каменеет! И глаза, глаза!..

Скиф передернул плечами.

– А ты что думал? Генерал он и есть генерал! Лицо каменное, взгляд орлиный!

– Последить за ним? – спросила Сийя, до половины вытягивая меч. – Или связать?

– Вязать, я думаю, не стоит, а последить – последи, – распорядился Сарагоса. – Только, девонька, рубить да колоть не надо, ублюдок этот – дорогой товар… Ежели что, бей плашмя! – Пал Нилыч, грозно насупив брови и стиснув кулаки, уставился на пленника. – Ну, сейчас я с ним разберусь, – будто бы про себя пробормотал он, – разберусь… не погляжу, что морда каменная и взор орлиный…

– Погоди, дорогой, – Джамаль, взяв Сарагосу под руку, попытался оттащить его от темноволосого. – Погоди, есть у меня мысль получше. Тот, в красном, которого я видел, на деревья любовался… Пусть и этот полюбуется! Посадим его туда, – он махнул в сторону внутренней галереи и хрустальных окон, – и поглядим, что будет.

– А что будет? – с кривой усмешкой переспросил Сарагоса. – Я тебе скажу, князь! Отдышится эта погань да нырнет в ближайшее окошко – только его и видели!

– Не думаю, – звездный странник неторопливо огладил бородку. – Не думаю, дорогой! Что‑то с ними там происходит… там, поддеревьями… что‑то странное… Перворожденные в пляски пускаются, а эти, Воплотившиеся, вроде бы… хмм… – он забрал бороду в кулак, дернул ее, словно собираясь вырвать с корнем, и произнес: – Вах, давай‑ка рискнем, Нилыч! Если он удерет, так за другим я пойду.

Возможно, последний довод убедил Сарагосу; разгладив брови, он покосился на Скифа и Сийю, застывшую с обнаженным клинком, и кивнул.

– Ладно! Ты, князь, с Телга прилетел, человек опытный, тебе виднее… Попробуем сделать, как ты сказал. Пусть Скиф затащит ублюдка под дерево, заодно и листик сорвет, ну а мы…

Сийя дернулась, а Джамаль торопливо произнес:

– Я сам затащу, Нилыч, мне эти запахи не так опасны. А вы постойте здесь. Вот только дверь…

– К двери я его доставлю, – сказал Скиф и подхватил пленника на руки. Тот было напрягся, но Скиф держал крепко, памятуя, что оборотень в секунду от него не ускользнет – для преобразований метаморфам требовалось время. Но темноволосый трансформироваться вроде бы не собирался, а глядел на своего пленителя уже почти с осмысленным выражением, и взгляд сей Скифу не нравился. Так смотрит волк, выбирая, вцепиться ли жертве в глотку или запустить клыки в пах. Губы у темноволосого были плотно сомкнуты, подбородок выпячен, а зрачки казались уже не серыми, а угольно‑черными и колючими, как пара игл – не тех, которыми шьют, а тех, что под ногти запускают.

Скиф, как было обещано, дотащил его до хрустальной перегородки и, затаив дыхание, подождал, пока Джамаль откатит дверь; затем швырнул худощавого пленника в желтую траву, не заботясь особо, врежется ли он в землю головой или плечом.