Шон быстро зашагал прочь от остановки, пока не оказался в старой части города. Здесь за порядком следить было некому; это был квартал аборигенов, живущих особняком не столько из-за дискриминации, сколько по своей воле. Местные были достаточно дружелюбны, но в тех районах, где жили люди, чувствовали себя неловко. Высокие существа, двуногие, четверорукие, покрытые зеленой шерстью, следили ничего не выражавшими золотистыми глазами, как Шон шел под деревьями, отводя руками загораживавшие дорогу цветущие лианы. Машин нигде не было видно, разве что деревянные повозки, запряженные шестиногими нертусианскими «пони».

Бар «Комета» стоял на самой окраине квартала. Небольшое строение с низким потолком, фундамент, обросший травой. Шон вошел внутрь. Пара колонистов потягивала пиво в углу, больше не было никого. У стойки Шон нажал на несколько клавиш, заказав суррогатное виски, уселся за столик. Тишины ему не хотелось.

Дверь открылась, на мгновение впустив внутрь луч закатного солнца, и вошел еще один посетитель. Шон тупо поднял глаза. Парень был с Сола, это было ясно по одежде: бриджи до колен, гольфы, свободная рубашка, легкие туфли и невесомый плащ с капюшоном, все в приглушенных серо-голубых тонах. Но прежде всего в глаза бросалась уверенная сила движений.

Незнакомец поймал взгляд Шона и, вынув из ниши автоматического бара стаканчик с выпивкой, подошел и уселся рядом с номадом.

— Привет, — кивнул он. Акцент солярианина спутать было невозможно. — Вас тут нечасто встретишь.

— Мы нечасто бываем, — проворчал Шон.

— А я здесь, в Стелламонте, уже две недели, — продолжал незнакомец. — Дело, вроде того. Но все уже закончено, так что это нужно отметить. Ты не подскажешь какое-нибудь приличное местечко и чтоб народу поменьше?

— Какое дело может быть у солярианина здесь? — поинтересовался Шон.

— Научное исследование, — отозвался землянин. — Так можно сказать. — Он цокнул языком и протянул пачку сигарет.

— Куришь?

— Ммм… спасибо, — Шон вытащил одну, прикурил и затянулся. На границе табак был дорогим; кажется, только у выращенных на Земле сортов был нормальный вкус.

Интересно, подумал Шон, верно ли, что у соляриан такое раздутое чувство, пунктик насчет тайны личной жизни, как рассказывают?

— Как тебя звать? Не буду же я называть тебя сольменом?

— Если хочешь, то пожалуйста. А зовут меня Тревильен Мика. А тебя?

Солярианин вежливо приподнял черные брови.

— Перед тобой Странник Торкильд Шон. Если бы ты разбирался в наших мундирах, ты бы сразу понял, что я Странник Торкильд. Звание — энсин, должность — пилот-стрелок.

— Не знал, что номады так строго организованы.

— Это важно только в бою. — Шон осушил свой стакан, бросил его в ближайший приемник мусора и заказал еще, нажав на клавиши.

Тревильен только слегка пригубил.

— Допустим, столкнулись с враждебным местным населением или кораблем чужаков. Вот тогда звания действительно нужны.

— Понятно. А так, обычно, вы, значит, торговцы?

— Мы кто угодно, приятель. Мы не можем сами делать все, что нам нужно. Да это и не по-нашему. Поэтому мы летаем, здесь купим по дешевке, там поменяем на что-то другое, а еще где-нибудь продадим третье за кредитки Союза. Или нанимаемся работать на шахтах или еще где. Обычно мы договариваемся с аборигенами, и они делают за нас такую работу.

Тревильен улыбнулся.

— Моя очередь, — он заказал номаду еще один стакан. — Рассказывай-рассказывай. Меня всегда удивляло, почему ваши люди выбрали такую трудную жизнь.