Среди нагромождения стен, ровных или наклонных крыш вздымались высоченные шпилеобразные башни, другие же башни, казалось, прижимались к земле — причудливая смесь, образовавшаяся за бесчисленные столетия; впереди смутно вырисовывались в темноте ночи улочки, едва освещаемые призрачным светом далеких звезд. Большая часть погрузившегося в темноту города была тихой; лишь в нескольких местах мерцали фонари или же раздавался шепоток. Столетия минули с тех пор, как Арваннет лежал на берегу бухты Джугулара, и все же остатки ее, больше похожие на ров с водой, называли по-прежнему Лагуной. Но от воды несло вонью и маслом. Теперь река бежала в пяти милях от города. Этот край был изрезан каналами. От Большого Восточного шоссе в город вела единственная мощеная дорога. Джоссерек видел свет фонарей на пропускном пункте, охраняемом усиленным нарядом. Он решил, что лучше спешиться. Паромщики на рассвете покинут трактир, стоявший на конечной остановке на дороге в Ньюкип, в котором они ночевали. Они совсем не подходящая компания для такого бедняка, как он. Вот почему Джоссерек не рискнул продолжать плыть с ними. В прежние славные деньки колдуны заселили эти воды странными ненасытными созданиями… Но еще больше он опасался болезней, которые мог подхватить в этих грязных водах.

Возле плота плавал ялик, крепившийся к нему цепью. Джоссерек легко сломал деревянный замок — металл был слишком дорог на черном рынке. Вёсел не было, но он заметил одну доску, оторвал ее от полусгнившей пристани и использовал ее вместо весла.

Он взял влево — впереди располагался пирс, где стояли суда с драгоценностями, а на берегу — склады, которые наверняка лучше охранялись. Плыть с помощью доски было утомительно и медленно. Но вскоре, когда неверный рассвет окрасил в мертвенно-бледный цвет воды, он забыл о неудобствах тела, понимая, что теперь он слишком хорошо заметен на поверхности воды.

Он миновал Новый канал, который разделял лесной заповедник и земли предместий, более изолированные друг от друга. Здесь были тщательно ухоженные сады. На Королевском канале уже началось движение. Потом он миновал Западный канал с его мостом, высокой аркой соединявший берега; параллельно ему тянулась дорога. А далее — Вестрич, бурьян, кустарник, болото, карликовые дубы и сосны, бегущие по направлению к невидимому Унвару. Каналы, выходившие на противоположный берег, вели из Лагуны в город. У каждого устья возвышались стены с башенками и опускающимися решетками — Морские Врата, Большой Бастион, Маленький Бастион.

Пушки, катапульты, шлемы, наконечники копий блестели в лучах рассвета. Во влажном притихшем воздухе едва колыхались имперские знамена.

Когда солнце взошло, он решил, что заплыл уже достаточно далеко. Судя по всему, эта часть города и есть те самые Норы, где проживает всякий сброд и куда честные люди по доброй воле никогда не отправятся, если только не за какой-нибудь помощью. Он будет в большей безопасности на северной стороне — в районе Пустых Домов, про который шла молва, что он почти всегда пуст… но найдет ли он там себе что-нибудь съедобное? Джоссерек подплыл к небольшому пирсу. Каменному, не такому разрушившемуся, как паром, хотя железные кнехты, планки и кольца давным-давно исчезли, а здание за ним пустовало. Джоссерек постоял несколько секунд в своей лодке, размышляя, не следует ли ему привязать здесь ялик — возможно, потом он сможет продать его и выручить за него деньги. Нет, вероятнее всего, ялик исчезнет в ту же минуту, как он покинет его. Пусть уж поплывет дальше по каналу. Будем надеяться, что законный владелец отыщет его.

Он спрыгнул на берег.

— Стой на месте! — раздался голос. — Опусти цепь. Не двигай руками и не доставай нож.

Очень осторожно он подчинился, а потом повернулся и увидел трех мужчин, к которым он попал в плен.

Глава 3

Зимние снегопады в этом городе уступили место дождю или туману, который опустился пеленой на извивающиеся улочки, превращая стены в тени, а людей — в призраки.