— Вы меня поразили, — честно признался мужчина. — Я думал, что обычным людям победить чудовищ не под силу. Магические знания Селены не в счет: они невелики и большого значения не имеют. Но я ошибся. Смертные способны на многое. И дело даже не в единстве волшебства и силы, а в чувстве, возникшем между вами. Это хороший, урок. Выбор Андурана был предначертан богами, а они не ошибаются…

— Так, значит, мы одолеем последнего демона? — спросил варвар.

— Я этого не говорил, — молниеносно отреагировал старик. — Наше будущее покрыто мраком, и в нем много путей. Бег времени безжалостен. Рано или поздно он выведет вас на одну из дорог. Но вот на какую…

Колдун неопределенно развел руками.

— Но ты сказал, что судьба Селены будет зависеть от меня, — возразил северянин.

— Истинная правда, — кивнул головой старец. — Тебе предстоит сделать нелегкий выбор. Какой? Я и сам не знаю. Мои возможности огромны, но не безграничны. Нельзя посягать на владения богов.

— Но мы хоть останемся живы? — осторожно спросила девушка.

— А что есть жизнь? И что есть смерть? — заметил мудрец. — Ответа на эти вопросы человечество не получит никогда. Скажу лишь одно: не спешите. Судьба — жестокая злодейка, и она редко благоволит влюбленным. А рядом с Любовью всегда скрывается ее сводная сестра — Разлука. Подумайте над моими словами. До Кироса уже рукой подать.

Волшебник встал и, не прощаясь, двинулся прочь. Путешественники растерянно смотрели ему вслед. В речи старика звучали какие-то сочувственные нотки. Он будто что-то знал, но не хотел расстраивать Селену и Конана раньше времени. Голубая дымка растаяла, а вместе с ней исчез и странный колдун. Киммериец повернулся к девушке, провел ладонью по щеке, наклонился и крепко поцеловал волшебницу. Будоражащее кровь тепло разлилось по телу. Рука варвара опустилась на грудь Селены, и волшебница не отстранилась. Обняв северянина за шею, она тихо прошептала:

— Потерпи немного. В Киросе я буду твоей…

Восход солнца застал воинов спящими. Эту ночь они провели без охранения. О разговоре со старцем ни Конан, ни Селена ничего не помнили: магия волшебника окутывала разум временным забвением. Путешественники чувствовали себя великолепно. Раны и шрамы затянулись, а от накопившейся усталости не оставалось и следа. И почему-то люди этому ничуть не удивлялись. Лошади будто и не совершали длительного тяжелого путешествия, — свежи, сыты, нетерпеливо бьют копытами… Вскочив в седло, воины двинулись на северо-восток. До Кироса оставалось уже совсем немного.

На третий день после полудня, киммериец заметил сторожевые башни города. С радостными криками шемиты устремились вперед. Со снисходительной усмешкой варвар смотрел, как кони «барсов» поднимают пыль по пустынной дороге. Нигде не видно ни одного каравана: значит, Рамазан все же закрыл Кирос для торговцев. Главные ворота оказались заперты, и охрана с подозрением наблюдала за приближающимися всадниками. Из бойницы высунулся стражник:

— Ступайте прочь! В город въезд запрещен!

— Позови начальника королевской стражи, — крикнул северянин. — Скажи, вернулся Конан. И поторопись, иначе плеть не раз пройдется по твоей спине.

Ждать пришлось недолго. Огромные ворота распахнулись, и к путешественникам выбежал Рамазан. Рукопожатие шемита было крепким и дружеским. Окинув взглядом немногочисленный отряд, он взволнованно произнес:

— Мы вас заждались.