Тварь умирала, сомнений не оставалось. Я задыхалась от жуткого запаха, дрожа всем телом, но пистолет из руки не выпускала.

— Дрю… — закричал Грейвс, пытаясь перекричать пожарную сигнализацию.

Руку свело судорогой в непреодолимом желании что-то сделать.

И я сделала — нажала на спусковой крючок.

Глава 10

Второе существо, намеревавшееся прыгнуть на Грейвса сзади, было длиннее и костлявее. Короткая серая шерсть не похожа на огненное сверкание первой твари.

Вдоль одной стороны головы — вытянутой и странной по форме — красовалась белая полоса. В прыжке чудовище вытянулось во весь огромный рост, грозно оскалив в устрашающем рыке белоснежные клыки, острые, словно кинжалы. Из пасти на лету капала слюна в предвкушении легкой поживы.

Я выстрелила и промахнулась. Чудовище пролетело рядом с Грейвсом и, задев мимоходом, откинуло его в сторону, как щепку. Так старшеклассник сбивает с ног первоклашку. Грейвс упал на пол, а сверху с громким шлепком его накрыл плащ. И снова прозвучал выстрел.

Я прицелилась, как меня учил папа, и в следующую секунду серую шерсть обагрила кровь. Странно, чудовище почему-то вызвало у меня ассоциацию с огромной, накачанной стероидами меховой подушкой, если не обращать внимания на перекатывающиеся мускулы под шкурой и желтые глаза, горящие дьявольским огнем.

Оборотень громко взвизгнул от боли и, отброшенный выстрелом, с мерзким хрустом рухнул на бортик фонтана. Как хотелось бы завершить эту историю, рассказав, как я изящно спрыгнула с каменного выступа, чтобы полюбоваться на дело своих рук. На самом деле все выглядело гораздо прозаичнее. Я без сил рухнула на пол и на карачках поползла вокруг фонтана к Грейвсу.

Стойкий резкий запах нитроглицерина перебивал все остальные в торговом центре. Пришлось даже остановиться, потому что у меня начался сильный приступ рвоты, от которого все внутренности вывернуло наизнанку. Только после этого я смогла ползти дальше.

Оглушенный Грейвс потряс головой, пытаясь прийти в себя. Приподнявшись на локтях, он с недоуменным видом огляделся, а когда увидел меня, его глаза округлились и забегали, как у испуганного пони. Из-за расширенных от ужаса зрачков радужки стали совсем тоненькими и приобрели насыщенный изумрудно-зеленый цвет.

— Вставай! — скомандовала я и, поднявшись на дрожащие в коленях ноги, схватила Грейвса за руку и потянула из последних сил вверх.

Он поднялся с завидной легкостью и грацией, что при данных обстоятельствах вызывало удивление. Щеки парня побледнели, только на скулах алели лихорадочные пятна. Грейвс покачнулся, и серебряная сережка на мгновение коснулась моего лица.

— Бежим, черт побери!

Казалось, кричу не я, а папа произносит слова моими губами.

Я понятия не имела, насколько серьезно ранила оборотня. Думать об этом было некогда, особенно если учесть, что вокруг воет сигнализация и клубится дым. Надо решить другой, более насущный вопрос: как нам обоим выбраться из этой передряги живыми?

Тебе одной решать, Дрю! Ведь рядом нет отца, который поддержал бы в трудную минуту…

Ноги скользили по мокрому полу. Истекая кровью, я тяжело рухнула на колени. Это меня и спасло! Не упади я тогда, прикусив кончик языка, оборотень наверняка напал бы на меня, а не на Грейвса. Он налетел на него, словно ураган, Грейвс только по-девчоночьи пискнул, словно птичка, попавшая в силки.

Помню, я закричала что-то непристойное и, отбросив бесполезный сейчас пистолет, сильно ударила чудовище ногой. Удар пришелся по лощеной волчьей голове, и — вот он, подарок судьбы! — склонившийся над телом Грейвса оборотень тут же забыл о нем, повернулся ко мне и глухо зарычал, безумно вращая тускло-желтыми глазищами.