- Так что с зеркалом?

- Оно разбилось.

- Нет, с моим?

- Я должен поговорить со старушкой. Она рядом?

- Упаси Господь! Вы лично приезжайте, она - крепкий орешек! Мне одному ее не убедить отдать зеркало. Ее можно будет уговорить, если вы сделаете вот что...

- Вы гарантируете?

- Нет.

- Продолжайте.

Михаил Борисович сидел на скамейке около забора и смотрел на дорогу. Обычная деревенская, она могла дать фору в сто очков лучшим заграничным испытательным полигонам. Мелкие "Запорожцы" сновали в ней в обе стороны, без особых усилий преодолевая многочисленные горы-ямы, резкие повороты и посторонние предметы, проезжая прямо по последним, если их нельзя было забрать для нужд личного хозяйства. Порой создавалось впечатление, что первым по будущей трассе проехал вдребезги пьяный человек, иначе как объяснить тот факт, что среди многочисленных вариантов проезда был выбран наиболее трудный. По прямой дороге, будь она здесь, ехать было бы намного легче, чем по многочисленным дорожным завихрениям вправо и влево. Тем не менее, второй человек, проехавший по дороге по следам первого, был человеком осторожным и трезвым. (О чем второй никогда не узнал, так это о том, что он и был первым, когда проехал здесь впервые под хмельком.) И потому второй он же тайный первый - проехал по своим же следам, опасаясь, что раз в дороге сделаны такие повороты, то иначе проезжать будет куда опаснее по известному одному первому водителю причинам. Чертыхаясь, но упорно повторяя свой собственный маршрут, водитель выбрался на основную трассу, которая сразу же показалась ему верхом совершенства. И ямочки на ней были почти плоские, по сравнению с холмами проселочной дороги. Он проклинал ту дорогу, но так и не узнал, что виноват в ее существовании сам.

Следующие водители не менее упорно повторяли пройденный маршрут, чертыхаясь и продолжая вписываться в повороты. С тех пор прошел не один десяток лет. Дорога была занесена в районную карту, причем картографы нарисовали ее так, что всем казалось, что эта дорога намного лучше, чем слегка искривленная прямая трасса. Так что человек, который вздумает проехать по трассе, используя карту, будет немало удивлен стопроцентным несовпадением реального и нарисованного.

Именно такое удивленно-озлобленное состояние и было сейчас у водителя "УАЗика", в котором ехал сейчас профессор, крепко держась за кресла, и при каждом прыжке мучительно морщась. Он опасался за зеркало, хотя оно и было завернуто в четыре одеяла. Он задумал обменять его у старушки, добавив в качестве дополнительных аргументов восемь тысяч рублей, выделенных институтом после того, как сил на выбивание денег было потрачено на пятнадцать тысяч.

Остановившись перед Михаилом Борисовичем, водитель облегченно выдохнул, дверца открылась, оттуда, шатаясь, как камыш во время бури, выпал человек в костюме и шляпе, превратившейся во время поездки в кепку.

- Здравствуйте! - поздоровался профессор. Краем глаза Михаил Борисович заметил, что из кабины выбираются свежий, как огурчик, священник и измотанный водитель. Вот оно что!

- Вы насчет зеркала? - спросил он. - Изгоняете бесов?

- Именно! - ответил профессор.

- Когда вы начнете процесс? Мне очень хочется посмотреть, как эта гадость оттуда выберется!

- Как только мы увезем зеркало в лабораторию! - пояснил профессор. - К сожалению, процесс изгнания духов опасен для посторонних, к тому же, должен вас предупредить, что во время изгнания зеркало может разбиться! Вы понимаете?

- Я-то понимаю, но вот жена...

- Что "жена"? - выскочила на крыльцо Анна Мелентьевна. - Опять сплетни разносишь за глаза!

Находившаяся в ее руке скалка совершила небольшой полет и с гулким стуком приземлилась прямо на голову Михаила Борисовича.

- Успокойся! У нас гости! - завопил старик, подхватывая скакалку и выбрасывая ее от греха подальше в соседний двор.