Должен сказать, что наша совместная жизнь с Далией оказалась недолгой, но рассказывать о моем семейном приключении я не собираюсь, дело это личное.

В ПОСТЕЛИ С КОРОЛЕМ

Помню, как сейчас: я служил в Тель-Авивском отделении Патруля времени, которое в целях конспирации называлось инвестиционной компанией «Брументаль». Никаких реальных инвестиций эта компания, естественно, не делала хотя бы потому, что вкладывать деньги в дела давно прошедших дней запрещала инструкция, а в дела нынешние вкладывать мог только последний дурак, не знавший истинную ситуацию в мировой финансовой системе.

Итак, вызвало меня как-то голографическое изображение моего начальника господина Бецалеля и сказало, оглядев так, будто собиралось продавать меня на аукционе по частям, причем ноги намерено было выставить по высшей цене, а голову предложить даром:

— Гм… Шекет, все агенты в разъезде, больше некому, так что пойдете вы. Семнадцатый век, координаты в машине, машина на стенде, стенд в лаборатории, а лаборатория направо по коридору. Задание ясно?

— Так точно! — воскликнул я и отправился.

Полчаса спустя я понял всю сложность взваленного на меня задания. Во-первых, я вывалился из колодца времени прямо в приемную французского короля, имя которого за давностью лет начисто выпало из моей памяти. То ли Луи XV, то ли Луи XVI, то ли вообще кто-то из Генрихов. Я вспомнил все детали своего путешествия, но (проклятая ассоциативность памяти!) так и не сумел сообразить, какой был на календаре год, когда я объявился в Лувре и понял из разговоров придворной шушеры, что мировая история грозит сделать кульбит.

Дело в том, что Луи-не-помню-номера влюбился — при живой-то королеве! Это, конечно, была не та проблема, из-за которой стоило гонять в семнадцатый век классного патрульного вроде меня. Проблема заключалась в том, что возлюбленная короля, по словам придворных, имела свойство проникать во дворец, минуя всех стражников, гвардейцев и даже мушкетеров. Ее видели в карете на площади Пигаль, а минуту спустя она выглядывала из королевской опочивальни и говорила томным голосом:

— Просьба не беспокоить. У нас с Луи тет-а-тет.

Никто из придворных не мог понять, что происходит, и, естественно, странные способности королевской фаворитки были приписаны козням дьявола. Пробираясь по узким коридорам Лувра к спальне Его величества, я слышал, что некий кардинал хотел даже, пренебрегая опасностью, напасть на фаворитку после того, как она выйдет от Луи-какого-то, и врезать ей по макушке томиком Библии. Говорили, что это хорошо помогает, особенно в двух случаях: если изменяет жена и — от головной боли. Поскольку оба случая к данному делу не имели отношения, неизвестный мне храбрец-кардинал так и не привел угрозу в исполнение. Во всяком случае, когда я добрался до двери в опочивальню, история еще не изменила своего хода, что я и сам видел по миганию красной лампочки на манжете моего придворного костюма.

— Луи у себя? — спросил я дежурного офицера, чем-то похожего на русского актера Боярского в роли д'Артаньяна из старого-старого сериала.

Тот резался в карты с гвардейцем в парадной форме, загородив ногами проход, проигрывал (только что он, судя по воплю, проиграл родовое поместье в Шампани) и потому ответил мне раздраженным тоном:

— А пошел ты со своим Луи!

Я принял совет буквально и вошел в опочивальню, переступив через офицера, который искал под стулом оброненную крапленую карту.

В опочивальне горели десять свечей, и потому темень была соответствующая. На ложе что-то пыхтело: то ли Луи развлекался с фавориткой, то ли пускал пар детский паровоз производства нововашингтонской фабрики игрушек.