Речи эти сопровождались грубым, циничным смехом.

— Пустите, мне надо войти туда!

— Из этого ничего не получится, барич, уж не взыщите и не сетуйте.

— По какому праву вы осмеливаетесь препятствовать мне?

— По такому праву, что, кто не приглашен на свадьбу, тому лучше не ходить!

— Свадьба?!!

Вот в чем разгадка всего! Теперь понятно, для чего пришел поп, зачем заперли ворота, выпроводили из дома всю лишнюю прислугу и оставили только посвященных в дело сообщников. Теперь все ясно, как божий день!

Дёри решил любой ценой заполучить себе в зятья богатого магната. Губа у него не дура: семь имений графа Бутлера — лакомый кусочек! Но как он, Жига, не догадался раньше?! Ведь сотни признаков говорили об этом. А теперь хоть головой бейся об эти сырые стены. Все происшедшее за день представилось ему цепочкой взаимно связанных событий. Сейчас там, в канцелярии, поп насильно венчает Бутлера; мало того, вечером с помощью подъемной машины Яноша поднимут наверх, и он окажется в одной комнате со своей невестой. Наутро в комнату войдут слуги — "свидетели" — и позже, на суде, присягнут, что жених провел ночь в одной комнате с невестой… Боже, милостивый боже! Сам ли ты правишь миром или позволяешь вмешиваться в судьбы людей твоих всем, кому не лень?

Кровь закипела в нем, и Жига в бешенстве оттолкнул жандарма.

— Я войду туда, чего бы мне это ни стоило! Прочь, собаки!

— Молчать, не то мы быстро разделаемся с вами, барич!

Один из жандармов, Кажмари, схватил юношу за пояс и легко, точно кошку какую-нибудь, поднял в воздух, а затем снова опустил, словно пустой кувшин. Опустил, висельник, да еще усмехнулся:.

— А ну, горшочек, смотри не тресни!

Железные руки были у этого Кажмари, до трех лет кормила его мать грудью.

Жига сообразил, что силой тут ничего не добьешься, и быстро переменил тактику.

— Добрые люди, побойтесь бога! Поймите, мне необходимо войти туда. Ведь вы же состоите на службе при комитатском управлении, люди военные, наверняка и у вас есть товарищи, за которых вы готовы жизнь отдать, как и они за вас. Ведь вы же венгры! Мой лучший друг попал в беду. Дайте мне возможность помешать беззаконию, которое там происходит. К сердцу вашему обращаюсь, дорогие друзья! Посмотрите на дело другими глазами. У моего товарища есть невеста из нашего села, прекрасная девушка, они любят друг друга. У этой девушки сердце разорвется, когда она узнает о том, что произошло. Ведь любили же вы когда-нибудь в своей жизни! Я знаю, вы славные люди и можете застрелить разбойника, но пальцем не тронете малой, беззащитной пташки, — не допустите же вы, чтобы по вашей вине перестало биться ее сердечко. Пустите, добрые люди! А чтобы вам не попало, сделайте вид, будто я силой ворвался и вы не могли со мною справиться. Пустите, и бог воздаст вам за это, да и я щедро награжу!..

Он сунул руку в карман и, достав четыре золотых с изображением девы Марии в королевском одеянии и с младенцем на руках (из тех шести, что при расставании дала ему матушка), протянул их жандармам. Те со смехом оттолкнули его руку.

— Маловато даете! — издевался Есенка. — Вот молодой граф только что сулил нам каждому по деревне, а вы хотите отделаться парой монеток!

— И граф дал бы, раз обещал.

— Нам они не помешали бы, барин, мы люди бедные. Человек всегда ищет, где лучше, да беда в том…

— В чем же?

— А в том, что, когда начинает чесаться ладонь, свербит и шея. Бессильны мы против барона Дёри. Идите-ка, барич, с богом. Раз нельзя, так нельзя.

Бернат и сам понял, что ничего у него не выйдет, и, вручив жандармам деньги, стал просить разрешения взглянуть на происходящее хоть в замочную скважину.