Поработал неплохо, австрийские коллеги остались довольны. Но именно из-за этого возникла следующая командировка, исключительного занудства. Генерал-полковник фон Гетцендорф личным письмом попросил фельдмаршала фон Гинденбурга откомандировать в распоряжение австрийской Ставки капитана фон Теофельса для организации охраны сверхсекретного объекта: 305-миллиметровой чудо-пушки «Шкода», предназначенной для стрельбы бронебойными снарядами по мощным крепостным укреплениям. Ради повышения статуса присвоили Зеппу внеочередной чин (было бы за что), дали штат сотрудников, и несколько недель новоиспеченный майор катался взад-вперед по железным дорогам. Работа по обеспечению безопасности была ерундовая, любой педант бы справился, но сколько волынки, сколько нудной суеты! Стальное чудовище можно транспортировать только в разобранном виде, на нескольких платформах. При каждой сборке-разборке тысяча формальностей. В момент выстрела, который осуществляется дистанционно, нельзя приближаться к орудию ближе, чем на триста метров, иначе смертельная контузия. В конце концов Теофельс запросился в отпуск для поправки здоровья: мигрень, тремор, частичная потеря слуха. К черту такую статусность.

Но и в отпуске скоро соскучился. Не был он создан для семейной жизни. Не та порода, не та группа крови. Вернуться под древние своды родового замка, конечно, было приятно. Жена содержала Теофельс в образцовом порядке. И сама она тоже была совершенно образцовая. Настоящая генеральская дочь, воспитанная в традициях долга и ответственности. Для разведчика, чья жизнь принадлежит службе, а наезды домой редки и нерегулярны, никакая иная супруга не подошла бы. Просто не выдержала бы такого сосуществования. Зепп относился к жене с уважением и благодарностью, как на фронте относятся к надежному тылу, о котором можно не заботиться. Ирма платила мужу той же монетой, ведь он был герой, настоящий немецкий офицер.

Оба держались в высшей степени тактично. Своими проблемами друг друга не обременяли, а общая зона ответственности у супругов была только одна — воспитание сына. Здесь всё тоже обстояло почти идеально. Мальчик рос шустрый, смелый, любознательный. На папу глядел с трогательным обожанием. Не полюбить малютку было трудно, пришлось задействовать всю недюжинную выдержку.

Любовь — чувство, в которое Йозеф фон Теофельс не то чтоб не верил (отлично верил и не раз использовал в работе), но которое считал для настоящего разведчика недопустимым.

Не совсем так. Любить можно, даже полезно что-нибудь абстрактное: Родину, нацию, идею, принцип. Такая любовь делает человека сильней, может превратить его в стальной таран, всё сметающий на пути.

Но любовь к кому-то, к конкретному человеку делает тебя уязвимым, а значит, слабым. Оглянешься на бегу, дрогнешь в миг выбора, поддашься жалости — и всё, проиграл. В сущности, жизнь состоит из череды побед и поражений. Маленьких, средних, больших. Бывают слабаки, которые никогда и ни в чем не побеждают. Но нет таких героев, кто вовсе не ведает проигрыша. Задача — концентрировать силы на главных целях, без сожаления жертвуя третьестепенными. Тот же закон, что на войне. Собрал войска в кулак, прорвал фронт или нанес мощный фланговый удар, а прочее мелочи. Победителей не судят.

Йозеф фон Теофельс был однолюбом. Он знал лишь одну всепоглощающую страсть — любовь к победе. Не важно в чем. В деле, которым он в данный момент занимался и которому отдавал все силы своего острого ума и бронированной воли. В этом и заключался источник его силы, его смелости. Чувство страха майору было неведомо — так, что-то смутное вспоминалось из раннего детства, не более. Зачем жить, если ты разбит? Чем проиграть, лучше погибнуть.

Жена — та понимала. В душу не лезла, довольствовалась тем, что Зепп ей давал. Но сын был еще маленький. Усвоить зепповскую диалектику любви он был пока не в состоянии. Смешной рыжик таращился на бравого папашу круглыми глазенками, которые так и сияли любовью.