|
Конечно, больше всего шумели в Англии. Начала шуметь еще до войны пресса. Когда же вспыхнули военные действия, она потеряла всякое понятие об объективности и всерьез утверждала, будто буры обижают англичан. Буров обзывали грязным мужичьем, тупицами, белыми дикарями. Англичане считали, что южноафриканские фермеры воюют «неблагородно»: прячась за камнями и скалами, посылают пули в солдат ее величества, пользуясь тем, что на солдатах яркие красные мундиры (очень скоро, впрочем, правительство распорядилось заменить красный цвет на хаки). Парламентарии произносили длинные гневные речи. Полуголые девицы в варьете исполняли патриотические песенки. Сигаретные коробки украсились портретами английских генералов. По вечерам у военного министерства, где вывешивались сводки и списки убитых и раненых, собирались толпы. Вся страна то впадала в уныние – «Вы слышали, боже мой, Ледисмит окружен!» – то сходила с ума от радости: «На Модере побита целая сотня буров!»
Шумели и в других странах. В Санкт Петербурге развернул активнейшую деятельность Комитет помощи бурам под председательством пастора Гиллота. Россия совместно с Голландией снарядила и послала в Трансвааль два санитарных отряда. В Южную Африку выехали сотни добровольцев из Петербурга, Москвы, Екатеринбурга, Перми, Одессы.
Добровольцы ринулись и из других стран. В Кронштадте, на территории Оранжевой республики, был сформирован Европейский легион. Им командовал сначала французский полковник Вильбуа де Морейль, затем – русский военный корреспондент, человек отчаянной храбрости Евгений Максимов. В легионе было много французов, немцев, бельгийцев, итальянцев, даже американцев. Голландские и русские волонтеры предпочитали служить непосредственно в бурских коммандо.
Мир шумел и клял Англию.
Но мало кто в те дни понимал историческую особенность, необычность этой войны.
К концу века просторы планеты были уже поделены между сильнейшими странами. Однако разбухавшему монополистическому капиталу требовались дополнительные территории для выколачивания и заглатывания прибылей. На очередь дня встал новый раздел мира.
В 1898 году грянула скоротечная испано американская война, на следующий год – англо бурская.
Таких войн еще не бывало: это были первые в истории человечества империалистические войны, одни из главных вех, ознаменовавших наступление новой эпохи на земле – эпохи империализма.
Дело сводилось, конечно, не к особой злобности североамериканского президента Мак Кинлея иди Сесиля Родса и Джозефа Чемберлена. К борьбе за передел мира толкала достигнутая концентрация капитала. Капиталу необходима была уже не свобода господство. Родсу и Чемберлену, возглавлявшим круги промышленных магнатов, было нужно монопольное право эксплуатировать богатства бурских республик. Завоевание Трансвааля и Оранжевой укрепляло позиции британского империализма на юге Африки и, кроме того, давало возможность осуществить давнее намерение: строительство трансконтинентальной железной дороги Кейптаун – Каир.
И если простые люди земли сочувствовали маленькому бурскому народу, на который навалилась военная громада Британской империи, то правители государств думали совсем не о бурах: их волновало увеличение мощи Англии. Англия была враждебна правительству России, ибо жестоко соперничала с ним в Азии и препятствовала движению на Балканы. Она была ненавистна Германской империи, ибо успешно конкурировала в колониальных захватах на Черном континенте; Германия сама точила зубы на бурские республики, надеясь установить над ними протекторат. Для Франции Англия была главным соперником и в колониальных завоеваниях, и на арене экономической борьбы в Европе.
В Европе бушевали страсти, в Южной Африке бушевало оружие. Сопротивление буров оказалось упорным. Более того, они теснили англичан, зажимали и били их Великобритания решила играть ва банк: слишком многое уже было поставлено на карту. |
