|
Отчего же вы полагаете, что могут быть стычки. Оттого что знаю испанцев, с тех пор как появился у них император, они дерут нос и пыжатся просто безбожно, но еще хуже, если вместо них прибудут сюда австрийцы. А чем плохи австрийцы, осведомился взводный. Почитают себя особенно сотворенными существами, стоящими выше остальных. Это грех весьма распространенный, я вот, к примеру, считаю себя выше своих солдат, а те — выше работяг. А слон, с улыбкой спросил алькальд. Слон не считается, слон не от мира сего. Я его в окошко видел, да, это впечатляющий зверь, хотелось бы рассмотреть его поближе. Он в полном вашем распоряжении. Я, право, не знал бы, как им распорядиться, да и прокормить бы не смог. Да, кормить его весьма накладно. И я так слышал, а потому и не вижу себя в этой роли, я ведь не король и не эрцгерцог, а всего лишь простой алькальд и располагаю лишь тем, что могу счесть своим. Взводный поднялся: Не стану более отнимать, сеньор, ваше драгоценное время, весьма благодарен за внимание, которое вы мне уделили. Эго входит в мои должностные обязанности, сеньор капитан, иное дело — если бы вы согласились погостить у меня. Спасибо за приглашение, чрезвычайно лестное для меня, однако я должен быть со своими людьми. Понимаю, понимаю, должен понимать, но все же надеюсь, вы не откажетесь отужинать со мной как-нибудь на днях. С огромным удовольствием, но все зависит от того, сколько мы здесь пробудем, испанцы могут ведь появиться уже завтра, а могут и сегодня. Я выставил дозорных, они нас известят об их приближении. Каким же манером. Голубиной почтой. Капитан изобразил на лице сомнение: Я слыхал о почтовых голубях, сказал он, но, признаться, не очень верю, что птичка способна пролететь столько часов, покрыть такие расстояния и безошибочно найти свою голубятню. Вот вам и представится случай убедиться в этом собственными глазами, с вашего разрешения, я уведомлю вас, когда голубь прибудет, дабы вы лично присутствовали при извлечении и чтении послания, притороченного к его лапке. Если так и дальше пойдет, когда-нибудь послания будут передаваться по воздуху без посредства голубиных крыл. Полагаю, это будет потруднее, с улыбкой отвечал алькальд, однако же все может статься, если только мир устоит до тех пор. Мир. Ну да, сеньор капитан, мир, без него ничего не получится. Не буду злоупотреблять вашей любезностью и пойду. Беседа с вашей милостью доставила мне живейшее удовольствие. Для меня, сеньор алькальд, да после такого перехода это было подобно стакану холодной воды. Которую я вам не предложил, кстати. В следующий раз. Так не позабудьте же о моем приглашении, сказал алькальд вслед взводному, уже спускавшемуся по каменной лестнице. Прибуду точно к сроку.
Едва лишь войдя в замок, он вызвал к себе сержанта и отдал ему распоряжения насчет тех тридцати человек, что были взяты для тяжелых работ. Раз уж они больше не нужны, завтра пусть отдохнут, а послезавтра — отправляются в обратный путь. Предупреди интендантов, пусть выдаст им провианта на дорогу, тридцать человек — это тридцать ртов, тридцать языков и множество зубов, и, разумеется, обеспечить их до самого лиссабона никак невозможно, но хоть бы на первое время, а дальше уж пускай сами расстараются, подработают или. Или украдут, вставил сержант, исключительно чтобы неоконченная фраза не повисла в воздухе. Пусть устраиваются как знают, промолвил взводный, за неимением лучшего прибегнув к одной из тех универсальных расхожих формул, во главе которых идеальным примером самого бессовестного лицемерия выступает совет бедняку, получившему отказ в подаянии, терпеть, ибо тем же занимался и христос. Старшие пожелали узнать, когда смогут они получить заработанное, на что взводный велел передать, что сам этого не знает, а им надлежать будет в Лиссабоне справиться у самого секретаря либо у того, кому им поручено будет. Однако советую вам, сказал он, а сержант донес эту фразу слово в слово, не являться во дворец скопом, ибо дурное впечатление могут произвести тридцать оборванцев — и не просто дурное, а такое, будто собрались брать его приступом, и, по моему разумению, явиться следует лишь старшим и никому больше, а тем должно будет по силе-возможности привести себя в порядок и божеский вид. |
