Фесс хотел было прибегнуть к Искажающему Камню – но магическая реликвия таинственным образом исчезла, а сам некромант не мог сказать – появлялся ли у него этот самый Камень во плоти или то была только иллюзия… В общем, так или иначе, Камень пропал. Фесс знал, что потерять он его не мог… значит, оставалось только одно – Камень вернулся туда, где и пребывал всё это время. Хотелось верить, что до поры…

Казалось, что у четвёрки изгоев остался только один путь – обратно в Нарн, искать эльфов, прося у них помощи и защиты. Этлау, несмотря на всю свою бесноватую храбрость, не решился бы полезть в зачарованный лес.

Однако именно этого инквизитор наверняка от них и ждал. Людей Этлау привёл с собой не так много, их хватило бы на одну деревенскую площадь, но отнюдь не на настоящую облаву. Ему оставалось действовать во многом наудачу, и, конечно, требовалось точное знание, куда делись беглецы. А куда они могли бы деться, как не в Нарн? Не в Эгест же им лезть, где на каждом шагу – баронские да графские замки, дружины и прочие прелести, не говоря уж об отцах-инквизиторах в каждом сколько-нибудь крупном селении? Стоит Этлау разослать весть – и начнётся настоящая охота. Чтобы прорваться сквозь это кольцо, им придётся убивать, убивать и ещё раз убивать – а у Фесса до сих пор стояло перед глазами жуткое зрелище разгула неупокоенных в Кривом Ручье – пусть недолгое и им же самим пресечённое, но это уже неважно. Он вызвал подземных тварей, он страшной ценой спас свою собственную жизнь, он прибег к помощи Тьмы, он не сдержал второго Слова некроманта, данного ведьме, да вдобавок чуть не дал это же Слово в третий раз – на сей раз Эбенезеру Джайлзу. Впрочем, кое-кто может посчитать, что и дал – произнёс ведь он вслух, забывшись: «помогу тебе»? «Тьма, Тьма, ты что же, скрупулёзно подсчитываешь все до единого мои промахи и ошибки, словно ожидаешь момента, когда сама плоть этого мира перестанет носить меня?..»

Тьма ничего не ответила. Ушла, скрылась, отвела от незадачливого некроманта свой всевидящий взгляд – надолго ли?

Так или иначе, они шли на восток. Первую ночь провели в холодном облетевшем лесу, нарубили лапника, не таясь, развели костёр.

– Нас накроют, – мрачно изрёк Джайлз. – Ох, ох, на беду связался я с тобой, некромант!

– На беду или не на беду, теперь уже не узнаешь, – огрызнулся Фесс. – Помогай, волшебник! Хоть охранные круги поставь, пока я ранеными займусь!

Конечно, от Этлау не защитили бы никакие магические круги, но, по крайней мере, можно было надеяться, что отцу-экзекутору не удастся подобраться незамеченным.

Маг со вздохом кивнул. С каждой пройденной лигой Джайлз всё глубже и глубже погружался в меланхолию, не отвечал на вопросы, не вступал в разговоры, плотнее и плотнее кутался в плащ и пялился в землю.

«Ладно, нет времени тратить силы ещё и на этого капризного мальчишку», – с раздражением подумал Фесс и занялся орком.

Прадд с Сугутором храбрились, но странные раны высасывали из них силы с потрясающей быстротой. Опухоли больше не росли, но синюшность не проходила, плоть начала загнивать, распространяя зловоние.

Фесс с минуту смотрел на жуткого вида язвы, и щека его начала подёргиваться. Едва ли назавтра гном с орком смогут ходить, несмотря на весь свой кураж. А это значит – путь по лесам окончен, надо выбираться на большак, искать телегу и как-то двигаться дальше на восход. А это всё равно что чуть ли не добровольно отдать себя в руки Инквизиции. Этлау можно назвать кем угодно, только не глупцом. У инквизиторов свои способы быстрой передачи вестей. Да и безо всякой магии – вершник, меняя коней, запросто обгонит их еле-еле плетущуюся по бездорожью группу, и уже в первой деревне может ожидать засада.