Сказав это себе, лучше ему не стало. Столько зависело от него. Даже если бы он перестал думать о Тессе и их не рожденном ребенке, даже если бы сократил число ведомых им только до своей семьи, он был поражен грандиозностью своей задачи.

Его вели инстинкты, как и говорил Король Серебряной Реки, как и было с момента его возвращения. Но эти инстинкты было все, что он имел. Похоже, этого было недостаточно.

Чейни внезапно повернул и толкнул его своей большой головой. Ястреб отшагнул в сторону, считая что именно он свернул с дороги, погруженный в свои размышления. Потом большой пес сделал это снова, преднамеренно, что имело безошибочный смысл.

Слезы заполнили глаза Ястреба, и он быстро вытер их. Он протянул руку и погладил седую голову, мимолетно улыбнувшись.

— Я тоже, — прошептал он.

* * *

Он никак не подходит для своей семьи, рассказывает он своему лучшему другу вскоре после их встречи. Он для них посторонний почти с самого начала, насколько он может вспомнить, так было, по–видимому, всегда. Такого никто не хочет. Просто так получилось. Он не такой, как они. Он не работник, не труженик, не старающийся выжить. Он почти не заботится об окружающем его мире. Его разум всегда где–то еще, а не на том, что у него под руками. Они говорят, он ненадежен. Он — мечтатель.

Он понимает, что это так и что это нехорошо в глазах других, но ничего не может поделать, чтобы это изменить.

Его семья большая, поэтому забота и защита целой семьи превалирует над беспокойством об одном. Его мать проводит с ним время, когда он еще маленький, суетясь над ним, как все матери над маленькими детьми. Это его самые любимые воспоминания. Она поощряет его художественные занятия, потакает его талантам, его творчеству. Нет вреда в том, чтобы позволить ему побыть ребенком еще немного. Она думает, что все это пройдет, когда он станет постарше, что его потянет к другим вещам, когда он повзрослеет.

Но его не потянет. Он не такой. Он не из тех детей, у которых с годами меняются пристрастия. Он сформировался на раннем этапе, опираясь на свою преданность художественным открытиям, на свое желание исследовать вещи так, как никто, кроме него, их не мог увидеть. Это бесполезный талант в мире, где все должно быть прагматичным, все должно служить тому, чтобы остаться в живых, чтобы остаться в безопасности. О таких вещах он не беспокоится; его волнует, как сделать свои рисунки такими, какими он видит их в своей голове. Он делает свою работу и выполняет обязанности в своей семье. Большую часть времени, по крайней мере. Но больше этого он ничего не делает. Он не пройдет лишнюю милю, хотя старшие братья постоянно говорят ему, что он должен это сделать. Он не готовится к неожиданному. Он не живет в приготовлениях к тому, что может произойти. Он живет данным моментом.

Когда его мать и за ней и самый старший брат умирают после заражения одной из бесконечных эпидемий чумы, которые выкашивают их уже разоренную общину, их крепость, среди них утверждается новый менталитет. Семья должна еще усерднее работать, быть более бдительными и внимательными. Он не думает, что это поможет; по правде говоря, он считает, что ничего не поможет. Они являются жертвами времени и событий, которые поглощают их. Они попались в ловушку своих жизней, как крысы в клетках. Они ходячие мертвецы.

Он не позволяет этому мышлению доминировать над собой, как оно, вероятно, доминирует над его братьями. Он отказывается. Он оказывается втянут в магию своего искусства, а в искусстве можно убежать от реалий жизни. Здесь мир, красота и чувство удовлетворения. Он не может изменить окружающий его мир, но он может сделать это в своих рисунках.

Он становится все более чужим в своей семье. Они сердятся и разочаровываются в нем, и уже больше не стараются это скрывать. Они приходят к выводу, что его поведение является обузой для семьи — то, что они все больше считают ненужным.