Изменить размер шрифта - +
Упомянутый наряд являлся униформой уличной банды «Крипс», контролировавшей этот квартал. Помимо общеизвестного — «Крипс», — банда также имела сокращенное название в виде аббревиатуры ОБ, которая расшифровывалось как «Охотники на Бладз» или «Охотники за барахлом» — в зависимости от того, кто это название расшифровывал.

— Как дела? — осведомился субъект в белой футболке, поднимая голову и устремляя взгляд на нас.

— Спасибо, хорошо, — сказал Лестер. — Возвращаемся с работы домой.

— А вы, случайно, не из «по-по»?

Лестер рассмеялся так, как если бы в жизни не слышал лучшей шутки.

— Нет, парень. Мы работаем в газете.

Сказав это, Лестер демонстративно уложил свой кофр в багажник, запер его, после чего подошел к дверце водителя, где стоял парень в футболке. Тот не сдвинулся с места.

— Нам надо ехать, брат. Могу я сесть в машину?

Я стоял у другой дверцы нашего редакционного автомобиля, и в этот момент почувствовал, как внутри меня все напряглось. Если суждено произойти чему-то дурному, то это произойдет именно сейчас. Тем более что я различил краем глаза несколько парней в характерном для банды «Крипс» облачении, укрывавшихся в тени домов по краям парковочной площадки и готовых по первому знаку своего приятеля прийти ему на помощь. В том, что все они вооружены или спрятали оружие где-то поблизости, я не сомневался.

Молодой человек в белой футболке стоял, как скала, мешая фотографу открыть дверцу. Это продолжалось не менее минуты. Потом, сложив на груди руки, он обратился к Лестеру:

— О чем ты разговаривал с мамашей со второго этажа, брат?

— Мы разговаривали с ней об Алонзо Уинслоу, — сказал я, приходя на помощь Лестеру. — Мы не верим, что он убил человека, и хотим как следует копнуть его дело.

Молодой человек в белой футболке отлепился наконец от машины и повернулся в мою сторону.

— Это правда?

Я кивнул.

— Мы работаем над этим, но находимся еще в самом начале пути, поэтому и приехали сюда, чтобы лично переговорить с миссис Сессамс.

— Если так, то она наверняка рассказала вам о налоге.

— Каком налоге?

— Здесь каждый, кто занимается каким-нибудь делом, платит налог.

— Неужели?

— Да, парень. Это называется налогом улицы. Так что люди из газеты, приехавшие поговорить с ней о Зо, тоже должны заплатить его. Готов лично принять у вас деньги.

Я согласно кивнул.

— Сколько?

— Пятьдесят долларов в день.

Что ж, заплачу, подумал я. Посмотрим, что скажет потом по этому поводу Дороти Фаулер. Сунув руку в карман, я достал бумажник и открыл его. В общей сложности у меня было пятьдесят три доллара. Я быстро вынул две двадцатки и десятку.

— Получите, — сказал я, двинувшись к багажнику машины. Парень в белой футболке двинулся в том же направлении, только с другой стороны, так что Лестеру удалось отпереть дверцу, забраться в салон и включить зажигание.

— Нам пора ехать, — произнес я, вручая бандиту деньги.

— Поезжай, газетчик. Только запомни, что если вернешься сюда, то налог возрастет в два раза.

— Понятно…

Мне не следовало ни о чем его спрашивать, но я не удержался и все-таки задал один вопрос:

— Для вас не имеет никакого значения, что мы хотим вытащить Зо из тюрьмы?

Молодой человек поднял руку и потер подбородок, как если бы мой вопрос навел его на некие серьезные размышления. Я заметил у него на костяшках пальцев вытатуированное ругательное слово: ФАК, — бросил взгляд на его другую руку, украшенную буквенно-цифровой комбинацией: ДА50, — и понял, что вместе это означает «ФАК ПОЛИС», то есть «На хрен полицию».

Быстрый переход