За малейшую провинность человека могли высечь или сослать в Сибирь, и хотя смертная казнь была отменена, все знали о случаях, когда людей насмерть забивали розгами.

Помимо жестокости, Николай проявлял склонность к некоторой эксцентричности.

Он добивался того, чтобы все профессора, студенты, инженеры, государственные служащие непременно носили мундиры. Правом же носить усы обладали только армейские чины; усы должны были быть обязательно черные и в случае необходимости подкрашивались.

При помощи тайной полиции царь развязал в стране настоящий террор.

И все же, как удалось узнать Локите, он считался одним из первых красавцев во всей державе.

Исторические описания часто бывали сухи и сдержанны, и потому ей нравилось слушать рассказы Сержа, хотя тот способен был не многое сообщить ей из того, о чем она жаждала выспросить.

Сейчас она раздумывала над тем, что он поведал ей о семье князя Волконского, и вдруг, словно бы вызвав его силой своего воображения, она увидела его самого, несущегося к ней на коне по той самой лужайке, по которой они только недавно галопировали с Сержем.

Она тотчас узнала его.

Никто другой, мелькнуло у нее, не мог заламывать шляпу под таким углом, никто другой не мог столь восхитительно держаться в седле. Под князем был жеребец вороной масти, выглядевший не менее впечатляюще, чем его хозяин.

Князь был уже недалеко, и можно было разглядеть эти странные темные глаза, которые успели поразить ее в полумраке театральных кулуаров, изогнутую линию рта, придававшую всему лицу чуть насмешливое выражение.

И князь, и сопровождавший его мужчина были, бесспорно, блестящими наездниками.

Однако в манере князя держаться в седле чувствовался некий кураж, некая, очень славянская по духу, залихватская удаль.

Загромыхали копыта, и еще через миг оба всадника пронеслись мимо них со скоростью бешеного тайфуна.

Теперь ей лишь оставалось проводить князя и его спутника взглядом. Пришпоривая лошадей, оба вскоре затерялись среди деревьев.

— Это был князь Иван Волконский, — тихо промолвила она.

— В седле он сидит по-русски, — заметил Серж. Это следовало считать комплиментом.

Они вернулись к своему скромному обиталищу, где их уже поджидала мисс Андерсон, однако Локита ни словом не обмолвилась о случившемся.

После небольшой трапезы мисс Андерсон убедила Локиту прилечь отдохнуть, поскольку на сегодняшний вечер у нее было назначено выступление. Она расположилась в своей маленькой спаленке, но не задремала, а вновь обратилась мыслями к князю.

Ей нравилось его имя.

— Иван Волконский, — прошептала она, и тут же ее собственное имя показалось ей скучным и обыденным.

Локита Лоренс. В нем не было ни капли романтики; меж тем ей было известно — хотя никто ей не открывал этого, — что Лоренс не настоящая ее фамилия и не фамилия ее отца.

«Но что толку задавать вопросы?» — думала она.

До сих пор она не получила ответа ни на один из них, и завеса над тайной ее происхождения с годами становилась все более непроницаемой.

Теперь же надежды узнать о себе правду сделались призрачными как никогда.

Кто эта тетушка, что помешала ей получить средства из оставленного отцом наследства?

— Я обеспечил твое будущее, дорогая, — сказал как-то раз отец. — В жизни тебя могут подстерегать трудности, но ты ни в чем не будешь нуждаться.

Из-за любви к нему Локита не посмела признаться, что более всего нуждалась она в том, чтобы быть с ним рядом; как другие девочки, иметь подруг и, наконец, выйти замуж за человека, которого полюбит.

Боясь причинить ему таким признанием боль, она не дала сорваться этим словам со своих уст, а пылко заверила его, что совершенно счастлива, и в каком-то смысле сказала правду.