Тем временем они подошли к дому; он повел их вверх по широкой лестнице с мраморными ступенями, которая заканчивалась террасой, мерцающей в лучах золотистого света, что падал на нее из больших стеклянных дверей.

Сотни свечей, пылавших в хрустальных люстрах, своим сиянием придавали куда большее очарование, чем то можно было ожидать от света газовых фонарей, изумительной мебели, изысканной живописи, изящнейшим безделушкам, в изобилии расставленным на поверхности столиков. — Могу я просить вас почтить своим присутствием этот дом? — поклонился князь. — Мне остается лишь сожалеть, милые леди, что для того, чтобы переступить его порог, вам пришлось пережить столько неудобств.

— У вашего высочества необыкновенный дом, — прошептала Локита.

Князь не ответил, но посмотрел на нее так пристально, что Локите стало не по себе.

В дверях появился слуга. Князь отдал ему распоряжение по-русски, и тот удалился.

— Прошу вас, садитесь, — учтиво предложил он, снова переходя на английский.

Мисс Андерсон присела на край кресла, выпрямившись как стрела, словно готова была в любую минуту подняться и устремиться по направлению к дому.

Локита распустила узелки на вороте своего бархатного плаща. Князь подхватил его и положил на спинку кресла в углу комнаты.

— Можно взглянуть на эти прекрасные вещицы? — с детской живостью спросила она.

— Вы окажете мне честь.

Она подошла к заставленному табакерками столику. Ценность многих из них измерялась не только их совершенным исполнением и солидной стоимостью. В них чувствовалось дыхание истории.

Некоторые табакерки были украшены миниатюрами с изображением Екатерины Великой и бриллиантовым узорочьем, на других были портреты царей и каких-то красавцев, очевидно, как решила Локита, предков князя Ивана.

Изысканные эмали, оправы из драгоценных камней, гравировка были так неизъяснимо прекрасны, что во многом превосходили творения, виденные ею в музейных залах.

Она с нежностью проводила по ним пальцем, надеясь, что таким образом сумеет сохранить воспоминание, когда это чудесное видение исчезнет.

Слуги тем временем внесли круглый стол, покрыли его сукном с венецианским кружевом и приготовили три прибора для ужина.

Появились золотые блюда с запечатленным на них гербовым щитом князя, хрустальные бокалы с позолоченными краями, ведерко для охлаждения вина, также с позолотой, в котором плескалось с полдюжины бутылок.

Князь пригласил обеих дам к столу. Слуги подали икру, уложенную в большую вазу и окруженную со всех сторон бело-голубыми льдинками.

Предложили водки, от которой и мисс Андерсон, и Локита отказались.

— Вам стоит выпить немного шампанского, — сказал князь. — Не сомневаюсь, милые леди, что это необходимо после того потрясения, которое вы испытали.

Мисс Андерсон, казалось, и сейчас готова была отказаться; потом, словно бы убежденная переливами золотистого напитка в гравированном хрустале бокала, поднесла его к губам.

— Я редко пью шампанское, — сказала Локита.

Она однажды попробовала его во время встречи с отцом и была немного разочарована после стольких слышанных ею восхвалений «вину счастья» и «нектару богов».

Князь улыбнулся:

— После того как жизнь заставит вас испытать целую гамму переживаний, вы придете к выводу, что из всех вин на свете одно лишь шампанское способно помочь вам поделиться радостью или унять тоску. Сегодня же я пью с радостью и гордостью оттого, что дом мой посетили две очаровательные леди.

Хотя слово «леди» было употреблено во множественном числе, он остановил свой взгляд на Локите.