— Правда? — Вид у Дэмьена все еще был скептический.

— Да, правда.

— А он не пытался приставать к тебе? — мрачно спросил Дэмьен.

— Нет, — рассмеялась Сара. — Ты в некотором отношении воистину дитя своего века. — И поскольку он продолжал смотреть на нее сердито, добавила: — Не беспокойся, Билл ничего такого не делал. Он не из тех.

Дэмьен удовлетворенно кивнул.

— Ладно. Если он понял, что больше не является частью твоей жизни…

— Понял.

Они погрузились в спокойное молчание, сидя рядом, освещенные светом своей звезды. Дэмьен встал и подошел к картинам. Он остановился перед автопортретом Винси, внимательно глядя на него.

— Расскажи еще что-нибудь, — сказал он глухо.

Сара поняла, что он не спрашивает о том, что его действительно интересует.

— А что ты хочешь узнать?

— Ты сказала, что нашла мои мемуары.

— Да, — кивнула она. — В библиотеке Меридиана.

— Они изданы?

— Да. Их издадут через пять лет.

— Невероятно. — Он помотал головой.

— Но это так. Ты не веришь?

Он подошел к ней. Лунный свет заливал его представительную фигуру и зажигал огоньки в глазах.

— Ты их прочла?

Она кивнула. Он отвернулся.

— Значит, ты все знаешь?

Сара встала, подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Думаю, что теперь я тебя поняла. — Почувствовав, как он напрягся, она продолжала: — Дэмьен, тебе не кажется, что нам нужно кое-что обсудить до того, как мы поженимся?

— Ты имеешь в виду Винси?

— Да.

— Это невозможно, — отрезал он.

— Но ведь со временем весь мир узнает о… — Он вздрогнул, и она попыталась зайти с другой стороны. — Расскажи, как ты писал их.

— Прости? — он поднял брови.

— Они написаны как дневник, да? Мне это показалось интересным ходом. Это придает тексту непосредственность. Ты вел дневник в то время, которое описываешь?

Поколебавшись, он кивнул.

— Я много лет делал записи, скорее наброски. После войны я стал отделывать текст — обогатил записи большим количеством деталей, потому что помнил все очень четко. Но там есть куски, которые я просто не могу себя заставить завершить.

Он стоял, ссутулившись, и сердце у нее защемило. Его терзания не оставили его, они всегда готовы проступить на поверхность, даже в короткие минуты радости. И все-таки изгнать демонов может только полная откровенность. Но какая уж тут откровенность, если он не может рассказать ей о своих самых глубоких горестях? И она спросила спокойным голосом:

— Те части, которые ты не можешь закончить, — это о Люси и о смерти Винси? Я не хочу сделать тебе больно, я говорю это потому, что кое-что поняла, побывав в настоящем. Ни Винси, ни Люси вовсе не хотели, чтобы ты так терзался.

Он схватил ее за плечо и яростно воскликнул:

— Откуда тебе известно, чего они хотели?

— Я просто поняла это… когда прочла…

Он резко прервал ее:

— Ты понимаешь, что я никогда не любил ее?

— Но ведь ты в этом не виноват.

Но он словно не слышал ее слов, потому что продолжал голосом, полным боли:

— Ты понимаешь, что Винси любил ее, и она любила его, а мне даже в голову не пришло…

Его голос прервался, руки опустились. Он удалялся от нее, загоняя свою боль внутрь.

— Не надо, не вини себя, — начала Сара умоляюще, — они оба совершенно не хотели этого.