– Джентльмены, вы должны простить мое вторжение, – прощебетала девушка, игриво стреляя глазами. – У вас стало слишком шумно. И все из-за этой ужасной политики. Не могу понять, что вы находите увлекательного в таком скучном предмете. И это в то время, когда вокруг вас сплошное веселье, – она изящно повернулась к отцу и просунула ему руку под локоть, совершенно не обращая внимания на недовольное выражение его лица. – Ты обещал мне танец, папочка; помнишь? А то я чувствую себя совершенно заброшенной, – проворковала Эрия, Ласково улыбаясь отцу. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его упрямо сжатые губы расслабленно растянулись в улыбке. Эрия могла праздновать победу.

Джордж Даннинг откашлялся.

– Эти женщины, джентльмены, всегда сумеют найти к нам подход.

– Vraiment, papa, toujours, – весело подтвердила Эрия и повела отца к двери. Это оказалось последней каплей, которая сломила его сопротивление. Джордж заплатил большие деньги за то, чтобы дочь выучилась французскому языку, и теперь радовался каждый раз, когда она применяла свои знания на практике… несмотря на то, что сам не понимал ни слова. Что касается Эрии, та готова была говорить на мелодичном языке часами, если это поможет предотвратить кровопролитие.

ГЛАВА 2

Большинство джентльменов, находившихся в библиотеке, – местные плантаторы и землевладельцы, всю жизнь прожившие в графстве Честерфилд и неподалеку от него. Они хорошо знали Джорджа Даннинга, его характер, амбиции и слабость к единственной дочери. Но никогда еще не видели, чтобы он был так вспыльчив. Казалось, достаточно малейшей искры, – неосторожного слова, косого взгляда – чтобы разразился опасный огонь. Конечно, не только Даннинг был на взводе, каждый в эти неспокойные времена чувствовал тревогу и неуверенность в завтрашнем дне.

Джордж Даннинг был одним из самых известных и состоятельных плантаторов на юге Виргинии. Особенно славились его конюшни с беговыми лошадьми и богатые урожаи плодородных земель. Он вовсе не был единственным роялистом в графстве, просто, в отличие от других, слишком громко заявлял об этом. При любом удобном случае Даннинг спешил подчеркнуть свою приверженность консерватизму. Местное общество уже устало от его вечных прокламаций и всячески призывало умерить пыл. Сегодняшний вечер показал, что дело принимает опасный оборот. Это понимали многие, и поэтому покидали библиотеку с тяжелым чувством.

Вскоре там остался лишь один человек, не спешивший оставить удобное кресло возле закрытого ставнями окна. На красивом лице с волевым подбородком появилась улыбка. Граф Пенритский сунул недокуренную сигару в хрустальную пепельницу, встал и с наслаждением потянулся. Одернул короткий вышитый жилет, пригладил бельгийские кружева на груди и, развернув мощные плечи, неторопливо двинулся в зал к остальным гостям.

* * *

– Папа, пожалуйста, не сердись на меня, – прошептала Эрия перед тем, как присоединиться к танцующим.

– Эрия, ты перешла все границы, – не удержался от упрека отец и натянуто улыбнулся, желая смягчить свои слова. В глазах все еще горел негодующий огонек.

– Лемюэль Робертсон всегда найдет способ тебя разозлить…

– Он рассуждает, как простой крестьянин… да и все они, – Джордж Даннинг многозначительно посмотрел на дочь. – У них нет ни малейшего чувства долга, они не понимают истинных ценностей.

– Но…

– Влиятельное положение в обществе, титул – вот что действительно имеет значение. Они хотят уничтожить все это, разрушить уклад жизни, который оттачивался веками. Призывают к анархии… Это хуже, чем глупость. Это преступление! – лицо Даннинга начало багроветь, и Эрия крепко сжала его руку.