|
Если бы им только удалось добраться до Виареджио, их жизнь могла сложиться иначе. Ведь Селия тоже хотела жить нормальной жизнью — похожей на ту, которая у них сложилась на короткое время в Провансе до появления на сцене его кузена. А теперь, когда его заставили делиться изящными отверстиями вместе с другим мужчиной — мужчиной, связанным с ним кровными узами, — Колин обнаружил, что делит их еще и с женщиной, точнее, с несколькими женщинами. Он никогда не мог бы представить, что его кузен придумает план мести, ведущий к окончательному развращению. Выяснилось, сколь наивно вели себя Селия и Колин, пускаясь в бегство; такой мужчина, как сэр Джейсон Хардвик, никогда не смог бы благосклонно отнестись к тому, что считал актом предательства, — особенно если его совершили кровный родственник и женщина, чьи тело и любовь оба делили.
В уме Колина назревал собственный план мести — однако он не станет устраивать из нее публичного спектакля, как это произошло с молодой женщиной, на которой он надеялся жениться… пожалуй, подобный шаг еще не исключался. Даже сейчас удрученный Колин чувствовал пикантный вкус Селии на губах и языке исполнительницы канкана, когда прижался устами к губам Мартины в поцелуе мужского отчаяния. Колин с раздирающей душу болью обнаружит эту отличительную пикантность также на других частях тела танцовщицы. Мартина встретила своего неожиданного гостя мужского пола весьма предупредительно, когда тот постучал в дверь поздно вечером. Кстати, вечер закончился рядом унижений для тех, кто собрались в салоне на первом этаже. Колин тоже претерпел унижения, особенно когда его удовольствие шумно выплеснулось, на пол у всех на глазах. Никогда ему не забыть восторг подернутых пеленой глаз Селии, когда она поняла, что пена у ее ног принадлежит не только верховодителю, действия которого привели к извержению, но также и безупречному Колину. Великолепный инструмент Колина, не уступавший орудию его кузена, разразился потоком пены, который мог соперничать даже с щедрым извержением его кузена. Та поспешность, с которой ему открыли дверь, могла навести на мысль, что гостья загородного дома ждала хозяина или, возможно, его наивную пленницу. Мартина с удовольствием приняла бы любого из них или обоих сразу так долго, как им этого захотелось бы, и удовлетворила бы их любым способом. Она обнаружила, какое большое удовольствие доставляет вторжение в ее зад монументального члена сэра Джейсона Хардвика, а также изящных пальцев и языка его спутницы. Пораженная джентльменом, в чей загородный салон ее пригласили давать представления, эта ведущая танцовщица так и не смогла устоять перед прелестной мадемуазелью с таким девственным языком. Пикантная, напоминающая мандарин, задница Мартины лишила девственности многих любительниц орального искусства, и те всегда возвращались за новой порцией наслаждений. Мартина не сомневалась, что ее новый трофей не станет исключением, ибо краснеющая соблазнительница, известная ей лишь по имени Селия, отнюдь не оказалась твердым орешком. Наоборот, язык этой девушки, когда его, отбросив стыдливость, пришлось пустить в ход, показал, что она всего лишь страстная любительница. Разумеется, Мартина поняла, что девичья реакция является следствием нравов этого времени, а не результатом отвращения к самому акту. Ибо язык, который ухаживал за выбритым порогом ее задницы и проникал глубоко внутрь, делал это охотно и не возражал даже тогда, когда был вынужден пройтись по расширенной замечательным пенисом сэра Джейсона тропе. От мысли о том, что придется вернуться домой в Париж, не зная, испытает ли она еще раз подобные наслаждения, глаза танцовщицы наполнились слезами. Если бы только она могла навечно остаться с ними в доме с голубыми ставнями! Она доказала бы, что достойна своего хозяина, несмотря на непристойности, которые тот от нее требовал. Ибо больше всего Мартина восхищалась слабостью сэра Джейсона к женским задам. Когда Колин прокрался в комнату для гостей, он невольно задался вопросом, чей тайный стук ждала наделенная восхитительной задницей француженка. |
