|
«Китайка», — услужливо подсказала память. Где-то Лидия про эту китайку читала… Да хотя бы у Пушкина, в «Барышне-крестьянке»! Лиза, желая переодеться Акулиной, «послала купить на базаре толстого полотна, синей китайки и медных пуговок, с помощью Насти скроила себе рубашку и сарафан, засадила за шитье всю девичью, и к вечеру все было готово». Наверное, эта китайка сильно линяет при стирке, поэтому сарафан приобрел такой неприглядный вид. Да, непросто им тут приходилось, в пору отсутствия приличных моющих средств!
Лидия с отстраненным изумлением обнаружила, что не ощущает особого шока от того, что переместилась во времени невесть куда, — уже как бы смирилась с фактом. С другой стороны, ну не могло же не оказать никакого действия то огромное количество фантастики, которое она в жизни своей прочла. Готовность к чуду, к невероятному событию была сформирована годами, поэтому теперь Лидии куда легче воспринимать свершившееся, чем сугубому реалисту. А впрочем… кто-то умный сказал, что во всяком человеке всегда жива готовность к чуду. Мы ведь все ужасно суеверны, и если не слишком-то удивимся полтергейсту, то почему должны удивляться собственному перемещению во времени? Вообще сейчас Лидии было не до перемещений во времени, потому что ее перемещение в пространстве осуществлялось как-то чрезмерно быстро. Она не поспевала за девахой в «китайке», путалась в своей длинной юбке, чуть не потеряла туфлю и наконец попыталась прекратить это мучение: уперлась ногами в землю изо всех сил, тормозя, и воскликнула возмущенно: — Да куда вы меня тащите?! Деваха стала как вкопанная и повернула голову к Лидии. На ее простеньком курносом лице отобразилось невероятное изумление: белесые бровки изогнулись двумя смешными дужками, розовый свежий рот приоткрылся, даже яркий румянец с налитых щек слинял: — Матушка Пресвятая Богородица! А это еще кто?! Лидия пожала плечами. В самом деле, как ответить? Признаться, что ты корректор глянцевого журнала «Я выбираю красивых людей!»? Или вот так прямо, весомо, грубо, зримо и ляпнуть: «Я из агентства „Ключ к тайне“, невзначай свалилась в 1812 год из 2007-го. Здрасьте, как поживаете?» Между тем деваха отпустила ее и поклонилась в пояс, причем косища ее свесилась до земли и даже слегка подмела пыль распустившимся кончиком. Лидия с живейшим интересом таращилась на деваху — все же впервые в жизни наблюдала поясной поклон не в кино или театре! И, если честно, впервые этот поклон отвешивали ей! — Простите великодушно, барыня, — плаксивым голосом проговорила деваха, выпрямившись. — Не иначе, бес попутал. Сдуру помстилось, что вы — Феклуша из обители Всех Святых. Одежка ваша сильно с монашьей схожа, ну, я, по дурости нашей великой, и приняла вас за Феклушу. Не гневайтесь, Бога ради. — Ничего страшного, — пробормотала Лидия, немало ошарашенная тем, что ее можно было принять за монахиню. Неужели ее внутренняя зажатость, привычка к одинокой жизни, некоторая душевная, не побоимся этого слова, угрюмость до такой степени себя выдают?! Или в самом деле виноваты только длинная юбка да бесформенный свитерок? — Не беда, я ничуть не сержусь. А куда вы так спешили? Меня куда тащили? Деваха хихикнула: — Ой, барыня, да вы, видать, не в себе с перепугу-то! С чего это мне выкать затеяли? Хорошо, не слышит никто, а то подняли бы на смех: Танька-то наша боярышней заделалась, глядишь, еще и по отчеству величаться станет! Не срамите меня, барыня, Христа ради, говорите по-людски, тыкайте, как в миру и положено, а то я со стыда сгорю! И она, словно и впрямь от непомерного смущения, прикрылась довольно чумазой ладошкой. Ну да, сама себе кивнула Лидия, эта девушка, как выразился бы г-н Рощин, дореволюционная, вот и психология у нее соответствующая. |
