На этом же собрании было принято предложение обратиться в Генеральный морской штаб с требованием командировать делегацию в Тулон и перевезти останки расстрелянных матросов в Россию, а также много говорилось о некачественности ремонта и особенно о разгулах кондукторов и фельдфебелей во Франции.

В целом комиссия Лесниченко пользовалась теми же материалами, которые объяснял взрыв происками немецких шпионов, однако в показаниях бывшего старшего офицера Быстроумова и некоторых других офицеров прибавились намеки на то, что к взрыву были причастны пораженцы — ленинцы… Впрочем, не стоит забывать, что комиссия Лесниченко проводила следствие в период господства Керенского и ожесточенной борьбы Временного правительства с большевиками летом 1917 года.

В рамках работы комиссии был допрошен и возвращенный из-за границы капитан 2-го ранга Быстроумов, который сообщил комиссии, что в Лондоне в апреле 1917 года русские социалисты, приезжавшие на крейсер, открыто заявляли, что взрыв на Аскольде в 1916 году — это результат их пропаганды. При этом Быстроумов утверждал, что еще во Франции он высказывал предположение о том, что пораженцы-большевики, выбрали из среды матросов нескольких, склонных к анархизму и с их помощью произвели попытку взорвать крейсер.

Следственная комиссия так и не вынесла никакого решения. Причиной такого финала ее работы стало то, что члены комиссии не нашли никакого обвинительного материала против Кетлинского и других офицеров крейсера, а во-вторых, этому помешал октябрьский переворот, в результате которого к власти в Петрограде пришли большевики, а потому комиссия, назначенная распоряжением Керенского сразу же самоликвидировалась.

Не удовлетворившись деятельностью комиссии, Лесниченко в августе 1917 года из Кронштадта в Мурманск прибыла новая группа бывших аскольдовцев. Очередное расследование возглавил уже бывший унтер-офицер «Аскольда» анархист С.Л. Самохиный. Любопытно, что в советское время его задним числом «переписали» в большевики. Новая комиссия провела уже свое собственное «революционное матросское расследование», имея целью организовать «революционный суд» над Кетлинским. Однако быстро провести суд над командиром крейсера у матросов не получилось. Вначале Кетлинский отсутствовал в Мурманске, т.к. находился в отпуске, а затем, сразу же после назначения главнамуром был вызван в Петроград, в Главный морской штаб для получения инструкций по исполнению своей новой должности, а также для доклада по вопросу о событиях в Тулоне. Тайна неудавшегося взрыва «Аскольда» продолжала волновать не только команду «Аскольда», но и новое руководство Морского министерства. А потому морской министр Вердеревский желал получить информацию о тулонских событиях из первых рук. Впрочем, вполне возможно, что и Самохин, учитывая неплохие его личные отношения с Кетлинским и прекрасно зная всю подноготную «тулонского дела», не слишком и торопился с созывом очередного суда над бывшим командиром. Тем временем Россия уже замерла в преддверии очередной революции.

Глава четырнадцатая.

СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ — ЗА ИЛИ ПРОТИВ?

В конце октября в Петрограде в результате очередной, на этот раз уже социалистической революции в Петрограде, к власти в стране пришли большевики. В провинции и на окраинах России на это реагировали по-разному.

Из воспоминаний В.Л. Бжезинского: «В начале Октябрьской революции мне пришлось работать с адмиралом (имеется в виду Кетлинский. — В.Ш.) в Совещании, о чем я уже сообщал, там он боролся за развитие новых начал, но был весьма осторожен в политических выводах, он не знал или еще не решил, кто победит.