|
Профессор фон Штейн готов рекомендовать меня на эту должность к концу года. У меня состоялась беседа с австрийским министром торговли: один из чиновников выходит в отставку, и на его место рассматривается моя кандидатура. Наряду с этим мне известно об открытии частного бюро путешествий. Там можно заработать немало денег. На чем остановиться? Анна не без озорства ответила: – Принять все три предложения. Энергии у тебя хватит. – Тогда, видимо, мне следует отправиться в Америку. Там ценятся люди, способные выполнять сразу три работы. Завязалась дискуссия, где лучше жить. Зигмунд, единственный, кто побывал за границей, сказал: – В Англии, и скажу почему: там разрешено все, что не запрещено специально. В Германии все запрещено, за исключением специально разрешенного. – А как в отношении Вены? – спросил Игнац. Якоб с ходу ответил: – В Вене делается все, что запрещено, – и добавил: – Я слышал сегодня анекдот на сборище завсегдатаев. Его глаза потеплели. Якобу нравился венский обычай, когда друзья собираются в один и тот же час, за тем же самым столом, в той же самой кофейне. Именно так, в обитых кожей кабинках, за матовыми стеклами дверей и перегородок, увешанных газетами, собиралась Вена. Якоб продолжил: – Мать подарила два галстука сыну в день рождения. На следующий день сын надел один в знак благодарности. Увидев его, мать воскликнула: «В чем дело, тебе не нравится другой?» Все засмеялись, кроме Амалии, которой эта шутка не показалась смешной. Якоб послал ей через стол воздушный поцелуй. У Зигмунда пропал аппетит, и он положил свою вилку на тарелку. После прогулки в субботу к Медлингу и их поцелуя он впервые увидел Марту. В воскресенье он отправил ей книгу «Давид Копперфильд», чтобы напомнить о сдвоенном миндале, а она послала ему испеченный ею пирог – таков был тайный обмен подарками между домами Бернейсов и Фрейдов, состоявшийся благодаря любезности Эли. Марта не знала, какое разочарование вызвала у Зигмунда беседа с профессором Брюкке. Он вмешался в разговор слишком громко против своей воли: – Эли, ты не единственный, кто меняет профессию. Я вернусь в больницу в августе, когда там откроются курсы. Через несколько лет я смогу лечить тебя от всех болезней, кроме хронического алкоголизма. Марта повернулась в его сторону, стараясь понять смысл услышанного. Он почувствовал это. – Ты и в самом деле станешь врачом? – Разумеется, он станет врачом, – сказала Амалия, – Зачем же иначе он добивался звания в медицине? Марта под столом прикоснулась к его руке. К нему вернулась уверенность. В этот момент в центре внимания оказался Игнац, рассказывавший о санскритской сказке, которую он только что перевел. Зигмунд наклонился над столом и взял карточку Марты, прошептав: – У диких племен есть поверье, что если завладеть чем–то принадлежащим другому, то он попадет под вашу власть. Это магия. Тогда тот, другой, будет делать все по вашему приказанию. – Сейчас я оказалась в твоей власти, чего же ты хочешь от меня? – Если скажу, то ты можешь разрушить чары. – Так легко? – Она была прекрасна, улыбаясь ему лукаво, но с любовью. – Когда ты работал в лабораториях того алхимика, разве не нашел более надежной магии, чтобы подчинить одного человека другому? – Ты чистила яблоко, когда я впервые увидел тебя. Мне казалось, что яблоком был я, и своими тонкими пальцами ты добралась до самой сердцевины. 9 Через два дня к нему забежал Эли. Когда он уходил, Зигмунд сказал: – Я провожу тебя. Как и можно было ожидать, Эли пригласил его на чашку кофе. |
