|
На рассвете Анну охватила тревога, что отец слабеет и не в состоянии выдержать боль. Она отыскала ночную сиделку, часто заглядывавшую в палату и беспокоившуюся о здоровье профессора Фрейда. Анна и сиделка попытались разбудить дежурного хирурга и убедить его осмотреть больного, но он отказался. Анна возвратилась в палату и до утра старалась облегчить страдания отца. Рано утром пришел доктор Гаек. Зигмунд умолчал о кровотечении, ибо оно прекратилось. Гаек сменил тампон, сказав, что кровь остановлена и что Зигмунд может идти в полдень домой. – Но я хотел бы показать ваш случай группе студентов сегодня утром. Можно сделать это, профессор Фрейд? Анна намеревалась запротестовать, но Зигмунд ответил: – Это учебное заведение. Студенты имеют право учиться, и доктор Гаек обязан демонстрировать все интересные случаи, которыми располагает клиника. Демонстрация прошла гладко. Доктор Гаек был осторожным и не прикасался к тампону. Когда студенты ушли и Гаек остался один в палате, Зигмунд спросил тихо: – Один вопрос, доктор Гаек. У вас есть анализ биопсии? –Да. – Что говорит лаборатория? – Точно то, что я определил в диагнозе: не злокачественная. – Тогда нет раковой опухоли? – Никакой. Вы можете спокойно возвращаться домой. Отдохните пару дней и восстановите свои силы. 7 Младший сын Софии Гейнц, четырех с половиной лет, перенес в Гамбурге несколько инфекционных заболеваний и простуд. Врач рекомендовал удалить гланды, но операция не помогла. Он рос хилым ребенком, как говорят, кожа да кости. Его отец Макс Хальберштадт делал все возможное, но Зигмунд полагал, что сможет обеспечить в Вене лучший уход за ребенком. Старшая бездетная дочь Фрейда Матильда хотела, чтобы Гейнц жил у нее. К концу мая, с наступлением теплых дней, мальчика привезли из Гамбурга. У него были красивое лицо, унаследованное от матери, и улыбчивые глаза, он был резвым ребенком с добрым характером. При каждой встрече Зигмунд испытывал нечто вроде шока, перед ним была вылитая София в детском возрасте. После обеда Зигмунд и Марта заходили к Матильде, чтобы повидать мальчика. Зигмунд звал его ласковым именем Гейнеле и впервые в своей жизни усаживался на пол, чтобы помочь ребенку сложить кубики. В семье стало обыденной шуткой, что Гейнеле может быстрее построить мост или дом, чем дед привинтить колеса к повозке. Гейнца привезли в Вену через месяц после операции Зигмунда. Он возобновил работу, но плохое настроение не покидало его; он подозревал, что Гаек не удалил полностью опухоль и говорит ему неправду. Привлекательный внук с его живым умом стал источником радости в жизни Зигмунда. Когда погода была теплой, Матильда и Роберт Холличер приводили мальчика в дом на Берггассе, где тот выпивал стакан молока с печеньем, а Зигмунд подсаживался к нему с чашкой кофе. Из–за операции гланд Гейнц еще испытывал трудности при глотании. – Дед, а я уже могу глотать корочки. А ты? Зигмунд смеялся, прижимал к себе ребенка. – Нет, еще нет. Гейнеле, ты опять обогнал меня. Гейнц слег с высокой температурой. Зигмунд позвал доктора Оскара Рие, который привез с собой лучшего молодого педиатра Вены. Было абсолютно ясно, что у Гейнца крупозное воспаление легких. Зигмунд метался, стараясь спасти мальчика. Матильда и Роберт немедленно увезут его в Египет, где теплый сухой климат… Маленький Гейнц угасал. Его любознательный дух и гибкий ум не могли восстановить больные легкие. Он умер девятнадцатого июня, лишь на несколько месяцев украсив жизнь деда и бабушки лучистым теплом своей любви. Зигмунд чувствовал, что в нем что–то словно умерло и он больше не сможет насладиться полнотой любви. |
