– А вот тэк, – в тон ему ответил командир. – Не могли понять! Причем, в сущности, не новобранцы тут служили. Да, простые егеря, но ведь и они кой-какие засады видывали. Вот не могли понять, и все. Потом, когда в двадцатый раз обшарили местность вокруг одной из таких вот походных баз, нашли щель. Совсем рядом, но без сканера не заметишь. Мимо пройдешь – не увидишь. Харкнешь туда – хрен поймешь, что это. Н-да: решили лезть… а она переходит в лабиринт пещер, все глубже и глубже, и тянется просто в бесконечность! Все эти горы изрыты миллионами ходов. Масса естественных каверн, соединенная лазами и норами – все это вырыто многими поколениями. В те еще времена, когда они тут от драконов прятались. Там, внизу – все, что хочешь: вода, относительное тепло даже без огня, грибы, слизни съедобные, еще и рыба в озерах водится. Одна умная голова из штаба наших предшественников высказала мысль, что в некоторых местах торчат дозорные, которые чуют бур на огромных расстояниях. И не только чуют, а четко определяют азимут. Потом собирается диверсионная группа – сутки, может двое, на дорогу – и пожалуйте.

    – Диверсионная, – саркастически повторил Рауф. – Наблюдение с воздуха они организовать пытались?

    – Пытались. Катер был сбит. Точнее, поврежден.

    – Чем?! Пулей?

    – Ох, Рафаэль, если бы пулей! Имперским излучателем. Документы читал?

    – Читал, – помрачнел начштаба.

    – А ты читал, что они вырезали имперский дивизион не целиком? Что большинство женщин увели с собой в горы? И пользоваться оружием, соответственно их научили… я сразу подумал, что в дивизион они проникли не просто так. Не было в те времена такого разложения, чтобы банда зверюг с самопалами могла запросто войти в периметр и покрошить почти тысячу бойцов.

    – Там темная история.

    – Темная, не спорю. Но в результате арсенал у них – бож-же мой. Какое-то количество выстрелов, они, разумеется, за эти столетия потратили, какие-то стволы пришли в негодность, но боеприпасов им достались тонны, а стволов – тысячи. Они вообще, кажется, берегли все это барахло на черный день. Нас ждали. Вот результат. «Беркут» подожжен и еле доплелся до базы: висел он невысоко, и по нему отработали из какой-то носимой зенитной системы. После этого никакие атмосферные машины над лагерем уже не вывешивали. Кому охота? Холлметры, повторяю, на таком рельефе почти бесполезны. Да, они дают обработку, а толку? Ни один вычислитель не отличит глубокую расщелину от входа в лабиринт. Расщелина может, опять-таки, изгибаться, и вход – там, внизу, под тоннами и тоннами породы. А кругом суперсплит – под поверхностью! – да плюс трансуранитовые трубы. Картинка просто плющится. Для того, чтобы отработать все возмущения и дать ясную графику, нужен, наверное, корабельный мозг!

    – Договориться с ними пытались? Я имею в виду не тогда, а – сейчас. Пытались?

    – Ох-х… и пытались и, кажется, пытаются. Я пока не в курсе, но думаю, что все бессмысленно. У них не совсем человеческое мышление. Аналогов нет. Анализ любой агрессии начинается с поиска мотивирующих факторов. Которые, в свою очередь, находятся всегда. Ну, вы сами все знаете. Здесь факторы просто отсутствуют. Случай нетипичной ксенофобии. В общем, сейчас так, джентльмены: время пока есть. Немного, но есть. Подумайте как следует. Послезавтра общий обед – жду… а ты, Раф, останься.

    3.

    – Я стал грешить дурной логикой, – произнес Ланкастер, вытаскивая непочатую бутыль рома.