– Тогда мне надо рассказать ему о том, что я шакал...

– И он слопает тебя на обед, – сердито оборвал Джейден. – Послушай, Лидия. Всю свою ненависть Сетх направил на семью, которая солгала и продала его в рабство. Он не простил меня, вот только меня он никогда и не любил, поэтому не испытывает ненависти за совершенное злодеяние. А вот шакалы для него – символ коварства и предательства. Он никогда не сможет тебе доверять, если узнает, что ты одна из них. А раз он не знает, то и не будет спрашивать. Ради богов и себя самой не говори ему.

Если бы все было так легко. Моральные принципы не позволяли ей идти на поводу у Джейдена.

– Умалчивание – само по себе ложь.

Джейден зарычал в отчаянии:

– Это твое решение. И все-таки... – замолчав, он показал ей прошлое Сетха, на этот раз не прикасаясь к ней.

Лидия увидела Сетха на коленях в пустыне. Он хватался за руки приемного отца, умоляя о милосердии.

– Пожалуйста, It. Прошу, не продавай меня. Я сделаю все, что ты скажешь. Неужели я когда-то был непослушным сыном? – Он вытянул руки. Ладони и пальцы были в порезах и мозолях, отметины от кропотливой работы и помощи по хозяйству. – Я ни о чем никогда не просил. Ни разу не ложился спать, не сказав слов благодарности за то, что вы мне приютили. Я не понимаю, почему ты хочешь меня продать.

Издеваясь над ним, приемный отец с силой выкрутил руки и вырвал их из хватки Сетха.

– Ты жалок, мальчишка. Неудивительно, что твоя мать бросила тебя умирать, а отец не захотел признавать.

Шакал отшвырнул Сетха в лапы демонов, которые должны были его забрать.

По щекам мальчика бежали слезы.

– Как ты можешь так со мной поступать? Ты же говорил, что любишь меня, что я твой сын.

Тот лишь ухмыльнулся.

– Ты никогда не был одним из нас.

С этими словами он обернулся в шакала и убежал, оставив мальчика с демонами.

Существо справа схватило Сетха за волосы и осмотрело плотоядным взглядом.

– Мы хорошенько повеселимся с тобой, мальчик. Не переживай. С такой смазливой мордашкой ты получишь всю любовь, которую столь жаждешь.

– Прекрати! – крикнула Лидия, схватив Джейдена за руку. – Пожалуйста. Я больше не хочу этого видеть.

– Неужели ты не понимаешь, что Сетх чувствует то же самое. Но у него не было выбора. Только терпеть, а потом проклятую вечность помнить каждую унизительную жестокую подробность. Все до последнего слова. Иногда хватает мимолетного запаха или звука, и воспоминания накатывают на него в мельчайших деталях, разрывая на части. Снова и снова. Каждый раз, будто это все произошло минуту назад. Как твои воспоминания о той ночи, когда умерла твоя мать. Время не способно унять ту боль, ведь так?

«Да, времени это не подвластно. Все как он и сказал».

Один звук или темнота воскрешает воспоминания той ночи в мельчайших деталях. И как бы она ни старалась, забыть этого не в силах.

Мучительные воспоминания прячутся, следят за ней и нападают, когда она меньше всего ждет. От них нет спасения.

Никогда.

Только мгновения счастья до и после той злополучной ночи способны унять боль. Короткие и незаметные. Но Солин заставил ее смеяться и научил жить так, что моменты радости растягивались и их становилось все больше. И в какой-то день они наконец перевесили плохие воспоминания.

За это она обязана Солину всем.

У Сетха не было никого, кто бы заставил его смеяться. Ни одной живой души, кто бы утешил, поговорил и научил жить снова.

Хотя он на самом деле никогда и не жил по-настоящему. Ему придется начать с чистого листа. Создать первое счастливое воспоминание.

«Мой бедный демон...»

Неожиданно кто-то подошел к комнате.