Подгадав момент, раз мой противник сбился с темпа, я резко убрал Жёсткий Барьер, практически весь покрытый трещинами, и пошёл в контратаку.

Да… Его обучали. Он тренирован, а его сила поражает. Кем бы ни был этот предатель, но он мог стать сильным Охотником. Подняться вровень с Великими. Но он отринул Кодекс. Отринул всё то, что клялся защищать. И в этом его слабость, как и других предателей, которых я уничтожал в прошлой жизни. Они сражаются за себя, хотя этот кадр и прикрываеться господином. У них нет цели, кроме утоления жажды силы. Нет смысла существования, кроме пожирания душ и наслаждения от собственной мощи.

И поэтому такие, как он — слабы.

Отведя несущийся в мою голову кулак в сторону, я сделал подшаг к предателю и ударил в его грудь раскрытой ладонью. Простое, незамысловатое движение без замаха. Оно не несло в себе той угрозы, на какую реагирует обученный боец, когда его инстинкты работают на пределе.

Разрушающийся город-крепость озарила вспышка золотого пламени.

— У-А-А-А!!! — раненным зверем заорал предатель.

Раздался мощный хлопок, а позади моего врага вырвался столь мощный и оглушающий поток ветра, что он снёс трёхэтажное здание за его спиной.

Ладонь горела, будто я опустил её в жерло вулкана. Перчатка не выдержала и разорвалась на лоскуты, как и кожа, открывая вид стекающей крови и оголённого мяса.

Запоздало, словно эффект атаки был отложен, тело предателя оторвало от каменного покрытия площади, где мы находились, и снесло на добрые десяток метров.

Но он поднимался. Медленно, кривясь от боли в разорванной грудине, которую больше не защищали доспехи и покров ауры. Я выжег её в момент удара, сконцентрировав в ладони невообразимое количество энергии души. Пришлось, правда, развеять внутри своего Океана три десятка душ, но это того стоило.

— Т-ты… О-откуда… — с трудом говорил он, не отрывая от меня взгляда, пока я приближался. — КТО ТЫ ТАКОЙ⁈

— Хреново ты учил историю нашего Ордена, предатель, — холодно ответил я. — Раз не знаешь о своих старших братьях.

За моей спиной стали появляться Барьеры всех Стихий. Вот тут-то он, похоже, словил озарение. Его лицо вытянулось, в глазах, вместо ярости и злобы, появился ужас.

— Щит Ордена… — его изумлённый шепот донёсся до моих ушей. — Ты же сдох! Погиб на Славии!

— И волей Кодекса был возрождён, — мой голос гремел по площади, расходясь эхом и сливаясь с ревом Ёрмунганда, развлекающегося с крепостью Тёмного Бога. Змей восстановился и сейчас пробовал её на зуб.

Предатель скривился, то ли от боли, то ли от осознания, в какой он жопе оказался. Бесспорно, этот гад силён, даже очень, но и я не баклуши бил всё это время. Связь со Стихиями, ранг Абсолюта в новом мире, постоянные медитации и тренировки этого тела, когда появлялось время. Этот сосуд ещё не достиг своего полного потенциала, но раз я ещё не сдох, то всё не зря!

Мы сорвались в атаку одновременно. Барьеры Стихий, кружившие вокруг меня и ожидавшие момента, яростно вспыхнули. Всё тело предателя объял покров из тёмно-фиолетовых молний, прожигающих и разрушающих всё вокруг на сотни метров.

А затем…

— С Кодексом в сердце… С Кодексом в душе, — тихо произнёс я, когда нас разделяло жалкое расстояние.

… Последовал один единственный удар во всю мощь! Удар, от которого застонала Многомерная Вселенная, а этот мир задрожал!

* * *

Сидя на каменном бортике того, что ранее когда-то было фонтаном, пусть и явно не работающем, я смотрел на лежавшее на площади мёртвое тело. Обезображенное, сожжённое до черноты во многих местах, без правой руки и головы.

Позади гремел рёв Ёрмунганда, а где-то там, вдалеке, слышались звуки битвы армий.