— Не думаю, что мы служим нашему клану тем, что чистим хлев, — весело сказал Алекс.

— Нам нельзя растрачивать наши таланты. Мы же воины! — Шутливость Алекса почему-то вдруг разозлила Йена. — Мы должны взяться за мечи, пробиться в замок и скинуть Хью со стены на прокорм рыбам.

— А тем временем Шилес будет чистить навоз вместо тебя? — Вскинув брови, Алекс едко усмехнулся. — У Черного Хью столько же прав быть вождем, сколько и у Коннора. Мы не можем просто взять и скинуть его в море, как бы нам этого ни хотелось.

— Но он захватил место вождя, его никто не выбирал. У него нет такого права, — настаивал Йен. — Это грубая ошибка. Он не созвал схода и не дождался возвращения Коннора.

— Я думаю, что Хью рассчитывал на печальное известие о смерти Коннора.

— Уговорить мужчин выступить против Хью, пока он занимает Данскейт, будет нелегко, — задумался Йен. — Нам нужно придумать какой-то ход, чтобы убедить их в том, что Коннор более приемлемый вождь.

— Что-то есть хочется. — Алекс кинул в него грязным полотенцем. — Наверное, время подошло.

— Кое-что из того, что отец рассказал про то сражение, показалось мне очень странным, — начал Йен, когда они пошли назад к дому.

— Что именно? — заинтересовался Алекс.

— По его словам, англичане неожиданно напали на него с тыла, — сказал Йен. — Ты ведь сражался рядом с ним и знаешь, что он замечает все, словно у него глаза на затылке. Как тогда англичанам удалось незаметно пробраться к нему в тыл?

Алекс сжал плечо Йена.

— В свое время твой отец был великим воином. Но он постарел.

— Да, это верно, — согласился Йен. Настроение упало, стоило ему вспомнить землистое лицо и седые волосы отца. — Теперь я здесь для того, чтобы защищать его тылы.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Пейтон?

Шилес поставила поднос на небольшой столик возле кровати.

— У меня нет ноги, как, по-твоему, я должен себя чувствовать? — ответил тот.

Она решила не помогать ему сесть на кровати, зная, что это наверняка разозлит его. Несмотря на то что у нее был полон рот хлопот, поставила стул рядом и сцепила руки на коленях.

— Почему ты такая молчаливая?

Пейтон искоса посмотрел на нее, отправляя в рот овсяную лепешку.

Шилес плотно сжала губы.

— Да, ладно, скажи. Ты сейчас такая злая, что у тебя волосы дыбом стоят.

— Твой сын просто идиот, — выпалила она.

И тут же пожалела об этом.

— О каком из моих сыновей-идиотов ты говоришь? — поинтересовался Пейтон.

— Я никогда не скажу ничего дурного про Нилла, ты это прекрасно знаешь, — сказала Шилес. — И перестань винить его за то, что он поступил с тобой так, как был должен.

— Значит, ты про Йена, да? — уточнил Пейтон.

— Отказываюсь понимать, почему тебя это так развеселило, — отрезала она.

Несмотря на собственную злость, Шилес с удовольствием отметила прежний блеск в его глазах.

— Что такого он успел натворить?

Она не стала говорить, что Йен не считает нужным признать ее или их брак — у нее была своя гордость! — поэтому завела речь о его последних проступках.

— Йен не хочет заниматься ни хлебом, ни домашним скотом. — Она скрестила руки на груди. — Сейчас за все должен отвечать Йен, и ему пора научиться этому.