– Да.

– Зачем?

– Там была кровь. И следы… Я не хотела, чтобы это кто‑то увидел. Я ведь знаю, что мои дети часто там играют.

– И потом ты заколотила лаз в подпол?

– Да. Уже был день, когда я это сделала. Муж проснулся от стука; он кричал там, внизу, ругался, угрожал, но его слабый голос звучал жалко… Он не сумел меня запугать…

– А потом ты запретила детям играть в этом доме.

– В очередной раз. И я не уверена, что они меня послушались.

– Ты еще ходила туда?

– Нет. Больше ни разу.

– Даже тогда, когда появился мертвяк?

– Да.

– И даже после того, как узнала в нем своего мужа?

– Говорю же, больше в тот дом я не ходила.

– А о муже… ты часто о нем думала? Вспоминала?..

– Я сразу же постаралась его забыть.

– Может быть, ты видела его во сне?

– Я уже давно не видела нормальных снов.

– Ты не спишь?

– Не могу.

– Ты боишься?

– И боюсь тоже…

Они замолчали ненадолго, перевели дыхание. Гиз наклонился, взял кружку, отхлебнул ледяной воды. Дила смотрела на него.

Вокруг дома, гремя бубенчиками, бродил мертвяк – стонал, хрипел, лепетал что‑то. Пробовал, на прочность забитые досками окна. Стучал в стены. Рыл землю. Пытался высадить дверь.

– И так каждую ночь? – спросил Гиз.

– Да… Иногда чуть тише, а иногда бушует так, что кажется, будто дом вот‑вот развалится.

– Как он выбрался на свободу? Ход в подпол заколочен по‑прежнему, я видел.

– Не знаю. Наверное, там есть еще выход. Из подпола прямо на улицу. Видимо, он нашел его и выбрался.

– Уже мертвый.

– У живого не хватило бы сил.

– Наверное, туда он и возвращается каждое утро. Там и надо его искать.

– Я не знаю. Охотник здесь ты.

– А ты – человек, к которому рвется мертвяк. Почему? Ты можешь объяснить?

– Я же все тебе рассказала. Неужели ты не понял?

– И что я должен был понять?

– Но это же ясно! Он хочет мне отомстить…

Гиз посмотрел в глаза Диле, пытаясь понять, насколько искренни ее слова, верит ли она сама в это. Покачал головой:

– Ты ошибаешься. Мертвецы ничего не хотят, и уж тем более они не помышляют о мести. Так что если тебе действительно кто‑то хочет отомстить, то искать его надо среди живых.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась Дила.

– Лишь то, что ты слышала… Мертвяка к твоему дому гонит какая‑то внешняя сила… Сила некроманта…

Дила, широко распахнув глаза, долго смотрела в суровое лицо охотника. Потом содрогнулась, опустила голову, спросила:

– И кто же он?

– Я не знаю, – ответил Гиз. – Некромант и сам может не подозревать о своей способности поднимать мертвых. Но я почти уверен, что сейчас он находится в этом доме.

– И это могу быть я? – чуть слышно шепнула Дила.

– Да, – ответил Гиз. Женщина покачнулась:

– И что же мне делать?

– Решай сама… Я не знаю, что тебе посоветовать. Мое дело – убивать мертвых…

32

Они сидели вместе. Соприкасались спинами. Молчали.

Время шло, а они не двигались.

Гиз держал меч на коленях. Дила не выпускала из рук светильник.

Вокруг них, совсем рядом – под окнами дома, за крепкими стенами – бродил их общий враг, обмотанный ремнями и проволокой.