|
Ну так вот, твоего моряка, Рубин, я видел только раз в жизни и ничего не мог ему сделать. Увы. «Князя» Раладана я мог убить, когда был в Роллайне, но тогда я не получил бы тебя. Ты ехала в Роллайну, так что мы могли там встретиться, но… Должен признаться — я боялся. Я боюсь мечей и людей, которые их держат. Уже два раза я получал весьма суровый урок. В том заполненном солдатами дворце, чтобы добиться своего, мне пришлось бы убивать невинных людей, а они пытались бы убить меня. И все это из-за куска мертвого мяса, приводимого в движение бездумной силой?
— Китар… не носит в себе никакой болезни или отравы, которая… Посланнику явно тяжело было ходить. — Сейчас… я не знаю, что делает твой приемный отец, — сказал он, не ответив на вопрос. — Но мне кажется, что королева не причинит ему никакого вреда, даже если я не пошлю туда то, что от тебя останется. Пожалуй, не пошлю, зато попытаюсь договориться с ее благородием Кесой, у которой, как говорил Готах, бывали очень похожие на твои… сны? Может, видения. Мне удалось добраться до тебя, удастся и до Кесы. Собственно, это одно и то же, но я не стану описывать тебе свои поиски. Ибо ты прискорбно глупа, Рубин. Во всяком случае, ее благородие Кеса получит от меня доказательства, что я уничтожил Рубин Дочери Молний. И вероятно, она представит их королеве. — Китар не… — Нет. Всего лишь плоская и мелкая ложь, придуманная с благими намерениями. Благими для тебя, Королева Рубинов. Ибо ты прискорбно глупа. Ему явно доставляло удовольствие указывать на слабость ее ума. — Нет, господин. Риолата не умна и не глупа, не добра и не зла, ибо она вещь. Бездумная сила. Так меня учил Таменат. Он тоже был мудрецом Шерни, как и ты. Но он не делил мир на черное и белое, поскольку… говорил, что никто умный так не поступает. Во всяком случае, если тебе хочется называть меня глупой, то хотя бы называй меня Ридарета. И убей меня в конце концов, ибо с меня хватит. Я не получила от Риолаты никакого оружия, которое могла бы использовать против тебя. — И не могла получить. Еще одна ложь во имя правого дела. Мне было бы стыдно, но ведь и ты любишь обманывать. Ты приехала сюда не совсем одна. — Ты не говорил, что я должна прийти одна. И не говорил, что ты будешь один. Каким образом я могла продраться через горы, не имея с собой никакого отряда? — В самом деле. Так или иначе, хватит немного золота, чтобы псы перегрызли друг друга. Еще один добрый поступок. — Меня едва не убили. — Я этому помешал. — Не ты, господин. Моя кольчуга. — Ладно. С меня тоже хватит. Ты даже не достанешь свое оружие? — Достану. И убью тебя, ибо ты… ты дурной человек, — проговорила она с наивной беспомощностью, вытаскивая сперва один, а потом другой клинок, ибо ей никак не удавалось скрестить руки и дотянуться до обоих сразу. — Я убиваю… наверное, по глупости, но иногда мне очень хочется кого-то убить. Кого-нибудь дурного. Мольдорн вздохнул, глядя на гротескную вооруженную фигуру в кольчуге, с трудом охватывающей большой живот, и отшвырнул ее к угловой двери, открывшейся под ударом обрушившегося на нее тела. Ридарета попыталась встать, и он добавил еще раз. Она влетела во второй зал. Ковыляя, он последовал за ней и снова толкнул. Он откинул капюшон; на мгновение мелькнуло обезображенное лицо, но тут же скрылось под чертами рыжего верзилы, который уже не был неуклюжим стариком. Быстро наклонившись, он поднял упавший меч. Она снова попыталась встать; он придавил ее взглядом к полу. Не отводя взгляда, он присел и рубанул мечом: раз, другой, третий… Вытаращив единственный глаз, с посиневшим опухшим лицом, она не издала ни звука. Пыталась пошевелиться, но каждая часть тела казалась вдесятеро тяжелее обычного, и движения напоминали ползающую в смоле муху. |
