— Вижу, вы не отстаете, пока я не расскажу. Дело в том, что некоторые сестры имели… неблагопристойные отношения с наезжающими в обитель монахинями, и был среди них один… Его звали Луиджи. Особенно он любил юных послушниц. От меня же святой отец получил коленом под зад.

— Браво! — воскликнул Сандро, уже обдумывая, как устроить монаху-сластолюбцу длительное паломничество в Иерусалим на борту самого гнилого и разваливающегося на щепки судна, какое только разыщется в Венеции.

Лаура ослепительно улыбнулась.

— Я совершенно уверена, что женщина может вступить в интимные отношения с мужчиной только по одной причине…

—… по любви, — одобрительно кивнул Сандро. — Совершенно с вами согласен.

— Однако, я вовсе не это собиралась сказать. Я полагаю, женщина может решиться на близость с мужчиной только… из-за денег, — она едва сдерживала смех.

У Сандро похолодело в груди. Он швырнул альбом на стол и гордо прошествовал из боковой ниши, где устроила себе мастерскую Лаура, в студию Тициана. Черт бы побрал эту красавицу. Жизнь давным-давно лишила его иллюзий, но сейчас на какое-то время ему захотелось поверить вновь, как в детстве, что в мире нет ни порока, ни зла. Сандро решил, что не стоит злиться. Ведь воспитывали эту девушку монахини, ничего не знающие о любви.

Лаура последовала за ним. К удивлению Сандро, она оставалась невозмутимой. О крутом нраве Стража Ночи знала вся Венеция, а эта девушка, рассердив его, улыбалась, да еще так ослепительно! Ее улыбка обезоруживала.

— Мой господин, я докучаю вам. Давайте лучше поговорим о вас.

— О себе я говорить не люблю.

— Подобно вам, я не отстану, пока вы не расскажите мне о себе, — Лаура тряхнула головой и в темных волосах, казалось, мелькнуло голубое мерцание.

Подавив невольное восхищение, Сандро поправил воротник своей батистовой рубашки.

— Ну что ж! Пожалуй, вы правы, я должен отплатить той же монетой в благодарность за ваш откровенный рассказ. У меня есть дочь, Адриана. Недавно она вышла замуж за наследника Капо из Совета Десяти.

— Глава Совета? — глаза Лауры округлились, она даже присвистнула. — Вот это да! Ну и повезло же ей!

Да эта натурщица, кажется, насмехается над ним. Кавалли нахмурился.

— Мой сын, Марк-Антонио, ведет семейное дело по торговле кораблями и вскоре получит место в Сенате.

— Вы, должно быть, гордитесь обоими, — в голосе девушки звучала уже не насмешка, а, скорее, тоска.

«Видимо, порой она думает о покинувшей ее матери и отце, которого и вовсе не знала», — решил Сандро.

— А ваша жена? — поинтересовалась Лаура.

— Она умерла, — бесстрастно ответил Сандро.

— О, извините… Вы ее любили?

— Мы поженились, когда мне было пятнадцать лет. Брак был заключен по соглашению между родственниками, — Сандро скорчил гримасу, воспоминания нельзя было назвать приятными.

Ему не довелось выбирать себе невесту. Решение за него приняли родители, и он повиновался — не столько их воле, сколько своему собственному непреклонному чувству долга.

— Я получил ее персидские специи, она — мое муранское стекло.

— И долго вы уже вдовствуете, мой господин?

— Жена умерла двадцать лет назад, — Сандро провел носком башмака по мраморному полу. — Не знаю, почему я вам об этом рассказываю.

— Каждому иногда бывает необходимо выговориться, снять камень с сердца.

— Нет у меня на сердце никакого камня, мадонна.

Лаура усмехнулась.