Вот в такое интересное заведение и шагали Ига и Степка с утюгом на палке.

В «Двух рыцарях» в тот час никого не оказалось. Кроме хозяина. Ига сказал «здрасте, Валентин Валентиныч» и без долгих предисловий поинтересовался, не нужен ли магазину великолепный старинный утюг чугунного литья братьев Алексеевых одна тыща восемьсот семьдесят седьмого года.

– М-м… Позвольте взглянуть… Да, вещь без подделки. Ну и сколько вы хотели бы получить за сей раритет?

– Двести рублей!

Валентин Валентиныч присвистнул.

– А чего? – жалобно сказал Ига. – Вон ведь какой тяжелый…

– Голубчик! Вы же не металлолом на вес сдаете! Там, кстати, вам дали бы два рубля. А я предлагаю сорок.

– Не… Нам надо двести.

– Сударь мой. К лицу ли сыну уважаемого инженера Егорова устраивать столь недостойный торг? Я даю настоящую цену, уверяю вас! – Валентин Валентиныч знал многих ребят: кто, чей и как зовут.

– Мы же не для себя, – вдруг храбро пискнула Степка.

– Вот как? А для кого, позвольте полюбопытствовать?.. Кстати, кто вы, сударыня? Я вас раньше никогда не встречал.

– Это Степка. То есть Степанида, – сумрачно разъяснил Ига. – Мы с ней тащили эту тяжесть через весь город, чтобы раздобыть деньги на лекарство…

– Ах, вот какая ситуация! А кто заболел?

– Генки Репьёва Ёжик заболел. Весь в жару. Ему антибредин нужен и больше ничего. А это как раз двести… – Ига стал смотреть в угол намокшими глазами.

– Минутку, минутку! Значит, вопрос упирается в этот медицинский препарат? У меня есть почти целая облатка! Я использовал всего две таблетки, когда месяц назад неосторожно посидел на сквозняке и схватил ангину…

Вот удача-то! Ига просиял.

– Спасибо! А мы потом достанем деньги и принесем!

– Как вам не стыдно, молодой человек! Я торгую антик-вари-атом, а не лекарствами! Медицинскую помощь я всегда готов оказать без-воз-мезд-но… Особенно славному Ёжику, с которым давно знаком, так же, как и с его другом, юным поэтическим дарованием. Между прочим, Геночка зимой сочинил про мой магазин весьма недурные стихи Вот… – Валентин Валентиныч встал в позу чтеца на сцене. —

Я даже одно время использовал эти строчки в рекламном объявлении, которое рыцарь Витя держал в своей железной перчатке… Это я его так зову – Витя. А отражение – Митя… А Геночке я весьма обязан и почитаю своим долгом… Да! Но где же антибредин? – Валентин Валентиныч сменил позу и стал обычным растерянным старичком, который что-то суетливо ищет на столе.

Длинный, на массивных точеных ногах стол был одновременно и прилавкам. С краю стоял кассовый аппарат (как и всё здесь – старинный), а по всей дубовой поверхности были раскиданы бумаги, толстые книги в кожаных корках, шкатулки, театральные бинокли и еще много чего. В общем, порядок такой же, как на столе у Иги. Валентин Валентиныч торопливо перебирал все это хозяйство. В магазине было темновато – зеркало в окне загораживало уличный свет – и над прилавком светили две лампочки. Они яркими зайчиками отражались в лысине хозяина магазина. Тот поднял черный ящичек с круглым стеклом и рычажками. Под ним наконец обнаружилось лекарство.

– Ага! Вот! Прошу…

Ига, благодарно сопя, сунул пакетик с таблетками в карман.

– Валентин Валентиныч, а утюг вы все-таки возьмите, ладно? Чтобы нам не тащить обратно. В нем, наверно, полпуда…

– Гм… А если я попрошу вас отнести его совсем недалеко?

– Куда? – сказал Ига и охнул про себя.